Multiple primary tumor of hematopoietic tissue: myeloid sarcoma in combination with mantle cell lymphoma. Case report

Cover Page

Cite item

Full Text

Abstract

The prevalence of multiple primary tumors has significantly increased last time. The question of choosing the optimal tactics of therapy today not fully resolved. Particular interest is the simultaneous detection of two neoplasms of similar origin in one study biopsy material. This publication presents a case of simultaneous diagnosis of myeloid sarcoma and mantle cell lymphoma in a 65-year-old patient, which required use of two different chemotherapy protocols. This example shows the need to use an extended diagnostic approach at all stages of the therapy, which allows choosing right tactics of therapy and achieving complete remission of two neoplasms.

Full Text

Введение

Первично-множественные опухоли (ПМО) впервые описаны Теодором Бильротом в 1889 г. К ПМО относятся такие опухоли, при которых диагностируется по крайней мере 2 несвязанных первичных злокачественных новообразования у одного пациента [1]. Распространенность данной патологии невелика, по данным разных авторов, частота одновременного выявления 2 опухолей колеблется в диапазоне 3–5% [2, 3]. Наличие одновременно 3 опухолей встречается, по данным литературы, в 0,1–0,5% случаев общего числа новообразований [4–6]. Наличие более 4 новообразований является редким казуистическим случаем и встречается не чаще чем в 0,1% случаев [7]. Среди пациентов с гематологическими злокачественными новообразованиями частота ПМО сопоставима с общей частотой в популяции, несмотря на присущие данной патологии выраженные нарушения иммунного, генетического и эпигенетического статусов, а также нарушения, которые могут возникать как реакция на проводимое цитостатическое лечение [8]. При ПМО поражение может как возникать в различных органах и тканях, так и иметь мультицентрический характер поражения одной анатомической структуры [9]. ПМО по времени выявления могут быть синхронными (диагностируются в период до 6 мес после выявления 1-й опухоли) или метахронными (выявление 2-й опухоли спустя 6 мес). В последние годы отмечается увеличение частоты множественных новообразований, что, вероятнее всего, связано с совершенствованием диагностических возможностей.

Наиболее часто в структуре ПМО у пациентов с гематологическими новообразованиями сочетаются рак легких (22,2% случаев), колоректальный рак (20%), рак предстательной железы (17,7%), рак молочной железы (11,1%), рак почки и мочевого пузыря (8,8%). Рак поджелудочной железы, рак щитовидной железы, рак влагалища, яичек и кожи встречается реже в сочетании с гемобластозами и составляет по 2,2% соответственно. Сочетание двух гемобластозов, одним из которых является неходжкинская лимфома (НХЛ) или острый миелоидный лейкоз (ОМЛ), составляет также 2,2% в группе ПМО [8].

Миелоидная саркома – МС (синонимы: хлорома или гранулоцитарная саркома) представляет собой опухоль из ранних предшественников миелоидных клеток – миелобластов, имеющую экстрамедуллярную локализацию. На сегодняшний день принято считать, что данное состояние является тканевым вариантом ОМЛ и тактика терапии пациентов должна быть идентичной той, которую применяют при ОМЛ. Распространенность МС у пациентов при ОМЛ составляет 1–5% [10, 11], а по данным M.D. Anderson Cancer Center – 1,4% [12]. Заболевание может возникать de novo, но при этом прогрессируя в короткие сроки в ОМЛ. Также описаны редкие случаи, когда трансформации в ОМЛ не происходило [10].

Ошибочная диагностика различных вариантов НХЛ при МС связана с гистологическим сходством миелобластов и крупных опухолевых лимфоидных клеток при НХЛ [13–15]. По данным K. Yamauchi и соавт., ошибочная диагностика при МС в пользу злокачественной лимфомы достигает в некоторых случаях порядка 47% [16]. Данные литературы указывают, что во избежание ошибок в диагностике МС требуется выполнение расширенного иммуногистохимического (ИГХ) исследования, включая окраску на миелопероксидазу, лизоцим, CD45, CD43 и CD68 [16–18].

Лимфома из клеток мантийной зоны (ЛКМЗ) – вариант НХЛ, которая занимает 4–9% в их структуре [19]. Пациенты с ЛКМЗ на момент диагностики обычно имеют распространенные стадии заболевания: массивную лимфаденопатию, поражение костного мозга (КМ), часто экстранодальные очаги поражения и выраженную спленомегалию [20–22]. Верификация диагноза осуществляется на основании гистологического и ИГХ-исследования биоптата новообразования, трепанобиоптата КМ. Возможно подтвердить диагноз методом проточной цитометрии пунктата КМ и/или крови при наличии лейкемизации процесса. Типичная морфологическая картина лимфомы характеризуется инфильтрацией из мономорфных лимфоидных клеток небольшого размера, которые при ИГХ-исследовании экспрессируют CD20, CD5, cyclin D1 при отсутствии экспрессии CD10 и Bcl6 на опухолевых клетках [23]. Обнаружение методом FISH (Fluorescence in situ hybridization) транслокации t(11:14)(q13; 32), которая приводит к аберрантной экспрессии циклина D1 – главного патогенетического звена развития заболевания, подтверждает диагноз. Частота выявления данной транслокации методом FISH при ЛКМЗ достигает 99% [24]. Более агрессивное течение ЛКМЗ коррелирует с бластоидным морфологическим вариантом заболевания, высоким индексом пролиферативной активности, выявлением мутации Р53 или делеции p16 [25, 26].

Представляем клинический случай успешной диагностики и лечения синхронной ПМО: МС в сочетании с ЛКМЗ с поражением периферических, внутригрудных, внутрибрюшных лимфатических узлов (ЛУ) и КМ.

Описание случая

Женщина, 65 лет, в мае 2014 г. впервые обнаружила у себя в левой подмышечной области увеличенный, плотный, безболезненный ЛУ. Обследовалась у терапевта по месту жительства – патологии не выявлено, и ей рекомендовано динамическое наблюдение. Спустя 3 мес на повторном приеме у врача-терапевта диагностировали увеличенные в размере паховые ЛУ слева, принято решение о выполнении их биопсии. На основании выполненного гистологического исследования биоптата пахового ЛУ заболевание трактовалось как метастатическое поражение при беспигментной меланоме. Объем поражения по данным компьютерной томографии (КТ) и ультразвуковой диагностики включал периферические, внутрибрюшные, внутригрудные ЛУ (самые большие – паховый слева, размером 2,5 см, подмышечные справа – до 2,5 см, слева – до 2,7 см, околоключичные – до 2,2 см, подмышечные – до 2,5 см); печень, селезенка, органы грудной клетки и брюшной полости – без патологии. С декабря 2014 по апрель 2015 г. пациентке по месту жительства проведено 5 курсов химиотерапии стандартными дозами дакарбазина в монорежиме, но отмечалась отрицательная динамика в виде прогрессивного роста ЛУ всех пораженных групп. В связи с отсутствием эффекта от проводимой терапии принято решение о пересмотре данных гистологического исследования биоптата пахового ЛУ. Готовые гистологические препараты биоптата проконсультированы в патологоанатомическом отделении ФГБУ «НМИЦ гематологии»: выявлены реактивные изменения ЛУ с синусным гистиоцитозом, что могло свидетельствовать в пользу субстрата заболевания гемопоэтической природы из антигенпрезентирующих клеток, субстрата меланомы не обнаружено. С целью дообследования в мае 2015 г. пациентка госпитализирована в ФГБУ «НМИЦ гематологии».

Примечательно то, что пациентка имела отягощенный онкогематологический семейный анамнез: острый В-лимфобластный лейкоз с комплексными изменениями кариотипа у сына в возрасте 25 лет диагностирован в 2014 г. После 1-го индукционного курса химиотерапии по протоколу ОЛЛ-2009 у сына уже была достигнута клинико-гематологическая ремиссия заболевания, сохранение которой подтверждено на момент обращения матери в центр. При первичном осмотре пациентки выявлены увеличенные поднижнечелюстные, шейные, надключичные, подмышечные, паховые ЛУ (максимальные размеры – до 4 см в диаметре) мягко-эластической консистенции и не спаянные с окружающими тканями. В гемограмме отмечалась умеренная лейкопения до 2,7×109/л за счет снижения гранулоцитов, бластные клетки не обнаруживались, при этом анемии и тромбоцитопении не было (гемоглобин составил 142 г/л, тромбоциты – 196×109/л).

На КТ органов грудной клетки выявлены множественные яремные и околоключичные ЛУ с обеих сторон размерами до 2,5 см, подмышечные с обеих сторон – до 2,7 см, претрахеоретрокавальные – до 1,2 см. Слева в паравертебральной клетчатке определялась цепочка узловых образований размерами отдельных из них до 2,5 см.

С диагностической целью проведены биопсия левого подмышечного ЛУ, пункция КМ и трепанобиопсия задней верхней ости подвздошной кости. Гистологическое исследование подмышечного ЛУ выявило субкапсулярные лимфоидные фолликулы со светлыми центрами размножения, выраженной или расширенной зоной мантии из небольших лимфоидных клеток с инфильтрацией расширенной паракортикальной зоны пластами опухолевых клеток среднего и крупного размера с округло-овальными ядрами бластной морфологии (рис. 1, а). При ИГХ-исследовании клетки опухолевого пролиферата с бластной морфологией экспрессировали CD45, часть из них была позитивна к миелопероксидазе. Фолликулы экспрессировали СD20, CD45; клетки резко расширенной зоны мантии были позитивны к cyclin D1 (интенсивная ядерная реакция). Среди опухолевого пролиферата присутствовали рассеянные CD3+ Т-клетки (рис. 1, б). Гистологическое и ИГХ-исследования позволили верифицировать композитную опухоль гемопоэтической/лимфоидной природы: МС c фокусами раннего поражения при ЛКМЗ с мантийно-клеточным ростом. Выполнено FISH-исследование на гистологическом препарате биоптата ЛУ с использование зонда на cyclin D1 и выявлена транслокация t(11;14); рис. 1, в.

 

Рис. 1. Гистологическое, ИГХ, молекулярно-генетическое и FISH-исследования, которые демонстрируют первично-множественное опухолевое поражение МС и ЛКМЗ: а – гистологическое исследование ЛУ (окраска гематоксилин-эозином, ×100–400); б – ИГХ-окраска тканей ЛУ (использование антител к CD33, CD34, CD19, cyclin D1, Ki-67, ×100–400); в – анализ клеток КМ с использованием FISH-исследования, ДНК-зонд на IG/CCND1; г – определение В-клеточной клональности по перестройке генов тяжелых и легких цепей иммуноглобулинов в биоптате ЛУ и пунктате КМ. / Fig. 1. Histological, immunohistochemistry, molecular-genetic and FISH examination, which demonstrate primary multiple tumor lesions of myeloid sarcoma and mantle cell lymphoma: a – histological examination of the lymph nodes – LN (hematoxylin and eosin staining, ×100–400); b – IHC staining of the LN tissues (using antibodies to CD33, CD34, CD19, Cyclin D1, Ki-67, ×100–400); c - analysis of bone marrow cells using FISH test, DNA probe for IG/CCND1; d – determination of B-cell clonality by rearrangement of genes of heavy and light chains of immunoglobulins in biopsy specimens of LN and BM punctate.

 

В миелограмме выявлено 11,2% бластных клеток, лимфоциты составили 16,4%. По данным иммуннофенотипирования (ИФТ) выявлено 6% бластных клеток с фенотипом миелоидной направленности CD45+, CD34+, CD117+, CD11a+, CD13+, CD33+, CD7+. При молекулярно-генетическом исследовании КМ выявлена В-клеточная клональность по перестройкам генов тяжелых цепей иммуноглобулина H (VH–JH–FR1/FR2/FR3); рис. 1, г.

При стандартном цитогенетическом исследовании получен нормальный кариотип (46XX). При исследовании клеток КМ методом FISH транслокация t(11:14) выявлена в 1% ядер, а транслокация t(8:21) и инверсия хромосомы 16 не выявлены.

Таким образом, комплексное обследование пациентки в объеме цитологического, гистологического, ИГХ, цитогенетического и молекулярно-генетического исследований позволило сформулировать заключительный диагноз синхронной ПМО: МС в сочетании с ЛКМЗ с вовлечением периферических, внутригрудных, внутрибрюшных ЛУ и КМ.

Учитывая наличие субстрата МС с признаками вовлечения КМ как более агрессивного компонента ПМО принято решение о проведении 1-го курса цитостатической терапии по схеме «7+3 c идарубицином». В межкурсовом периоде развился миелотоксический агранулоцитоз (МТА) длительностью 7 сут. МТА осложнился развитием очаговой пневмонии, инфекцией Herpes labialis, в связи с чем проводилась противомикробная терапия. В результате проводимой терапии все осложнения купированы. При обследовании после проведенного курса отмечена выраженная положительная динамика в виде достижения костномозговой ремиссии: количество бластов в КМ составило 2,8%, минимальная остаточная болезнь при ИФТ КМ не выявлялась, В-клеточная клональность в КМ также не выявлялась. По данным КТ отмечено сокращение всех ранее увеличенных групп ЛУ на 50–75%, при этом размеры всех ЛУ составляли менее 1,5 см.

Далее проведен 2-й курс по схеме «7+3 c митоксантроном». Введение цитостатиков осложнилось развитием на 5-е сутки курса кожной токсичности в виде эритемы на коже ладоней, лица, системной гипертермией до 40ºС со стабильными показателями гемодинамики, что расценено как токсичность цитарабина (рис. 2). В межкурсовой период развились МТА в течение 20 сут, некротическая энтеропатия смешанной этиологии, двусторонняя пневмония. Проводилась терапия цефоперазоном/сульбактамом, ганцикловиром, последовательная противогрибковая терапия флуконазолом, далее каспофунгином, с положительным эффектом. Восстановление показателей гемограммы (лейкоциты более 2×109/л, тромбоциты более 100×109/л) отмечено на 35-е сутки. При обследовании после курса сохранялась клинико-гематологическая ремиссия, а при гистологическом исследовании в трепанобиоптате КМ выявлены признаки гипоплазии кроветворения.

 

Рис. 2. Кожная токсичность в виде эритемы и шелушения кожи ладоней после терапии цитарабином. / Fig. 2. Skin toxicity in the form of erythema and peeling skin on the palms after therapy with cytarabine.

 

В связи с гипоплазией КМ, длительно сохраняющейся панцитопенией решено провести следующий курс по схеме «5+5». В ноябре 2015 г. проведен 1-й курс «5+5», после которого повторно развилась кожная токсичность на введение цитарабина (гипертермия и покраснение ладоней), но после курса инфекционных и геморрагических осложнений не было. При обследовании в декабре 2015 г. при КТ и ультразвуковом исследовании определялись признаки прогрессии ПМО в виде появления увеличенных мезентериальных ЛУ до 1,4 см, надключичного ЛУ слева до 2,7 см, по остальным ЛУ динамики не выявлено.

Выполнена биопсия надключичного ЛУ слева. При гистологическом и ИГХ-исследованиях сохранялась картина МС и ЛКМЗ. Однако в сравнении с предыдущим исследованием преобладал субстрат лимфомы над МС. При FISH-исследовании биоптата надключичного ЛУ в 80% клеток выявлена t(11;14). В миелограмме бластные клетки составили 3,2%, лимфоциты были в пределах нормы. При ИФТ данных о вовлечении КМ при МС и ЛКМЗ не выявлено.

Учитывая преобладание лимфатического компонента в опухоли по данным гистологического и цитогенетического исследований биоптата ЛУ, принято решение о проведении химиотерапии по программе R-EPOCH (ритуксимаб, этопозид, винкристин, циклофосфамид, доксорубицин, преднизолон), направленной в первую очередь на лечение ЛКМЗ.

С декабря 2015 по март 2016 г. суммарно проведено 4 курса R-EPOCH, с удовлетворительной переносимостью, без развития инфекционных осложнений. После 2-го курса при обследовании в миелограмме количество бластов составило 1,2%, данных о наличии субстрата миелоидного заболевания при ИФТ КМ не получено, В-клеточная клональность в КМ также не выявлена. По данным инструментальных методов обследования: ранее увеличенные периферические, внутрибрюшные ЛУ размерами до 1 см, аваскулярные. Таким образом, констатирована полная клинико-гематологическая ремиссия заболевания.

Учитывая ПМО лимфоидной и миелоидной направленности, соматический статус пациентки, принято решение о проведении поддерживающей терапии в течение 2 лет по схеме для острых лимфобластных лейкозов (с включением метотрексата, винкристина, дексаметазона, меркаптопурина).

В апреле 2017 г. при обследовании в миелограмме выявлено 10% бластных клеток, при ИФТ в КМ выявлена популяция 9,3% бластов с фенотипом CD45+, CD34+, CD13+, CD33+, CD7+. При этом В-клеточная клональность в КМ не обнаружена, признаков ЛКМЗ при ИФТ и увеличения размеров и количества ЛУ не выявлено. Таким образом, констатирован поздний рецидив острого миелоидного лейкоза без признаков рецидива ЛКМЗ. Длительность ремиссии ПМО составила 15 мес.

При повторном цитологическом исследовании пунктата КМ в апреле 2017 г. отмечалось увеличение бластов до 20%, которые по данным ИФТ имели миелоидную направленность (CD34+, CD7+, CD45+, CD38+, CD33+). С учетом возраста пациентки (старше 60 лет), высокой токсичности интенсивных схем химиотерапии на предыдущих этапах лечения, нарастания бластоза в КМ до 20% начата терапия малыми дозами цитарабина. С апреля по октябрь 2017 г. проводились курсы малыми дозами цитарабина. В результате терапии отмечалась стабилизация заболевания (цитопении не было, в КМ бластоз составлял 3–6%). В октябре 2017 г., спустя 3,5 года после начала инициальной терапии, наступила смерть пациентки в связи с развитием острого коронарного синдрома – инфаркта миокарда. Статус по ПМО на момент развития данного состояния неизвестен.

Обсуждение

Изучая сообщения о синхронном течении МС и лимфопролиферативных заболеваний, нам удалось найти в литературе 3 случая. Одно из наблюдений представлено синхронной диагностикой острого монобластного лейкоза и ЛКМЗ, протекающих с поражением ЛУ и КМ [27]. Пациент успешно получил 2 индукционных и 1 консолидирующий курс терапии цитарабином, даунорубицином и этопозидом, что привело к достижению полной ремиссии по двум новообразованиям на весь период наблюдения, который составил 8 мес. Дальнейшая судьба пациента неизвестна.

В другой работе описано выявление МС, протекающей с типичной для нее инверсией хромосомы 16, и лимфоцитарной лимфомы/В-клеточного хронического лимфолейкоза в одном ЛУ. У пациента 56 лет за 9 лет до диагностики ПМО подтвержден диагноз лимфоцитарной лимфомы/В-клеточного хронического лимфолейкоза, но не выполнялись расширенное ИГХ с включением миелоидных маркеров и цитогенетическое исследования. И только при подозрении на трансформацию в синдром Рихтера через 9 лет после первично установленного диагноза выполнены исследования, которые подтвердили наличие двух гемобластозов. Сложно в этой ситуации судить, первично ли были обе опухоли или МС возникла позже, что проявилось ростом пораженных ЛУ. Тактика терапии и клиническое течение заболевания в статье не описаны [28].

Другой случай синхронного выявления МС и рецидива лимфомы Ходжкина с вовлечением медиастинальных ЛУ описан в 2013 г., но также представлены лишь особенности диагностики данного заболевания [29]. Таким образом, в трех описанных литературных случаях не сообщается о тактике терапии и продолжительности жизни пациентов после диагностики заболевания. Данные об общей выживаемости пациентов с МС в литературе ограничены. Роль трансплантации КМ в лечении МС также изучена недостаточно. Но в большинстве наблюдений, в которых применялась трансплантация аллогенного костного мозга (алло-ТКМ), показано увеличение общей выживаемости пациентов в сравнении с теми, которым трансплантация не выполнялась [30].

Описанное нами наблюдение подтверждает, что диагностика ПМО (МС в сочетании с ЛКМЗ) оказалась возможной благодаря использованию широкого спектра современных методов: расширенное ИГХ-исследование, FISH-исследование, позволившее выявить специфическую транслокацию t(11:14) в опухолевых клетках ЛУ; определение B-клеточной клональности в биоптате ЛУ и пунктате КМ с помощью молекулярного метода; ИФТ клеток КМ, которое позволило выявить небольшую популяцию опухолевых клеток и во время терапии мониторировать их персистенцию. При этом гетерогенность происхождения двух выявленных новообразований вызывает большие трудности в выборе адекватной тактики терапии, учитывая различные ведущие механизмы развития заболеваний. На сегодняшний день не разработано единого подхода к лечению сочетанных опухолей лимфоидной и миелоидной природы, в том числе комбинации химиотерапевтических препаратов, используемых в лечении одновременно МС и ЛКМЗ. Возможным общим подходом является применение высоких доз цитарабина, но такая схема вызывает высокую токсичность и мало применима у пациентов старше 60 лет. Интенсификация проводимой терапии с последующей алло-ТКМ могла бы быть рассмотрена для достижения долгосрочной стойкой ремиссии, однако это было не выполнимо у описанной нами пациентки ввиду возраста старше 60 лет, накопленной токсичности при выполнении стандартных схем терапии и развития гипоплазии кроветворения после завершения индукционной терапии по схеме «7+3». Учитывая невозможность выполнения алло-ТКМ, решено проводить поддерживающую терапию в связи с высоким риском рецидива. При этом выбор поддерживающей терапии основан на том, что она должна работать при опухоли как лимфатической, так и миелоидной направленности, в связи с чем выбрана схема для острых лимфобластных лейкозов. С учетом рецидива через 12 мес после достигнутой ремиссии сложно судить о правильности выбора схемы поддерживающей терапии.

Однако, несмотря на рецидив МС с прогрессией в ОМЛ на фоне достигнутой и сохраняющейся ремиссии ЛКМЗ, результаты проводимой последовательной терапии позволили достичь полной ремиссии по обоим заболеваниям на срок 15 мес, а продолжительность жизни составила 3,5 года, что является весьма обнадеживающим результатом даже при изолированной МС. Необходимо также отметить, что смерть пациентки наступила от сердечно-сосудистой патологии в отсутствие достоверной связи с прогрессией основного заболевания.

Заключение

Интерес описанного случая представляет наличие одновременно двух типов злокачественных новообразований как в ЛУ, так и в КМ, одним из которых является редкая опухоль – МС. Несмотря на большое количество диагностических ошибок при установлении диагноза МС, идентифицировать ПМО удалось только благодаря комплексному подходу с использованием современных методов диагностики, таких как гистологическое, ИГХ, молекулярно-генетическое исследования и ИФТ. Использование протоколов химиотерапии для лечения МС и ОМЛ с дальнейшим переходом на режим терапии, применяемый для лечения лимфопролиферативных заболеваний в нашем центре, позволило достичь полной клинико-гематологической ремиссии ПМО. Учитывая редкость данной патологии, разработка единого протокола лечения крайне затруднительна и описание таких случаев в литературе имеет важное значение.

 

Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Conflict of interests. The authors declare no conflict of interest.

Список сокращений

Алло-ТКМ – трансплантация аллогенного костного мозга

ИГХ – иммуногистохимический

ИФТ – иммуннофенотипирование

КМ – костный мозг

КТ – компьютерная томография

ЛКМЗ – лимфома из клеток мантийной зоны

ЛУ – лимфатический узел

МС – миелоидная саркома

МТА – миелотоксический агранулоцитоз

НХЛ – неходжкинская лимфома

ОМЛ – острый миелобластный лейкоз

ПМО – первично-множественная опухоль

CD – claster of differentiation

FISH – Fluorescence in situ hybridization

×

About the authors

Olga A. Gavrilina

National Medical Research Center for Hematology

Author for correspondence.
Email: dr.gavrilina@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-9969-8482

канд. мед. наук, зав. обсервационным отд-нием, врач-онколог отд-ния интенсивной высокодозной химиотерапии гемобластозов и депрессий кроветворения

Russian Federation, Moscow

Vitalii S. Dubov

National Medical Research Center for Hematology

Email: dr.gavrilina@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-9105-6568

врач-ординатор отд-ния интенсивной высокодозной химиотерапии гемобластозов и депрессий кроветворения

Russian Federation, Moscow

Vera V. Troitskaya

National Medical Research Center for Hematology

Email: dr.gavrilina@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-4827-8947

канд. мед. наук, зам. дир. по лечебной работе, зав. отд-нием высокодозной химиотерапии гемобластозов и депрессий кроветворения

Russian Federation, Moscow

Alla M. Kovrigina

National Medical Research Center for Hematology

Email: dr.gavrilina@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-1082-8659

д-р биол. наук, зав. патологоанатомическим отд-нием

Russian Federation, Moscow

Valentina N. Dvirnyk

National Medical Research Center for Hematology

Email: dr.gavrilina@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-9877-0796

канд. мед. наук, зав. централизованной клинико-диагностической лаб.

Russian Federation, Moscow

Irina V. Galtseva

National Medical Research Center for Hematology

Email: dr.gavrilina@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-8490-6066

канд. мед. наук, зав. лаб. иммунофенотипирования клеток крови и костного мозга

Russian Federation, Moscow

Andrei B. Sudarikov

National Medical Research Center for Hematology

Email: dr.gavrilina@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-9463-9187

д-р биол. наук, зав. лаб. молекулярной гематологии

Russian Federation, Moscow

Tatiana N. Obukhova

National Medical Research Center for Hematology

Email: dr.gavrilina@mail.ru
ORCID iD: 0000-0003-1613-652X

канд. мед. наук, зав. лаб. кариологии

Russian Federation, Moscow

Elena N. Parovichnikova

National Medical Research Center for Hematology

Email: dr.gavrilina@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-6177-3566

д-р мед. наук, рук. сектора клинических исследований и рекомендаций, рук. отд. высокодозной химиотерапии гемобластозов, депрессий кроветворения и трансплантации костного мозга

Russian Federation, Moscow

Valerii G. Savchenko

National Medical Research Center for Hematology

Email: dr.gavrilina@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-8188-5557

акад. РАН, д-р мед. наук, проф., ген. дир.

Russian Federation, Moscow

References

  1. Billroth T, Reimer G. 51 Vorlesungen-Ein Handbuch fur Studierende and Artze, 14. 1889.
  2. Bittorf B, Kessler H, Merkel S, et al. Multiple primary malignancies: An epidemiological and pedigree analysis of 57 patients with atleast three tumours. Eur J Surg Onoclo. 2001;27(3):302-13. doi: 10.1053/ejso.2001.1112
  3. Das S. Synchronous and Metachronous Cancers: An Update. Ann Clin Case Rep. 2017;1388:33. doi: 10.1159/000507433
  4. Bittorf B, Kessler H, Merkel S, et al. Multiple primary malignancies: an epidemiological and pedigree analysis of 57 patients with at least three tumours. Eur J Surg Oncol. 2001;27(3):302-13. doi: 10.1053/ejso.2001.1112
  5. Crail HW. Multiple primary malignancies arising in the rectum, brain, and thyroid; report of a case. U S Nav Med Bull. 1949;49(1):123-8.
  6. Noh SK, Yoon JY, Ryoo UN, et al. A case report of quadruple cancer in a single patient including the breast, rectum, ovary, and endometrium. J Gynecol Oncol. 2008;19(4):265-9. doi: 10.3802/jgo.2008.19.4.265
  7. Németh Z, Czigner J, Iván L, et al. Quadruple cancer, including triple cancers in the head and neck region. Neoplasma. 2002;49(6):412-4. Available at: https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/12584590. Accessed: 23.06.21
  8. Sumoza LD, Messinger M, Sumoza P, et al. Concurrent Tumors in Patients with Hematologic Malignancies. Blood. 2014;124(21):5997. doi: 10.1182/blood.v124.21.5997.5997
  9. Степанова Ю.А., Калинин Д.В., Вишневский В.А. Первично-множественные опухоли (обзор литературы). Медицинская визуализация. 2015;6:93-102. Режим доступа: https://medvis.vidar.ru/jour/article/view/167/168. Ссылка активна на 23.06.21 [Stepanova YuA, Kalinin DV, Vishnevsky VA. Multiple Primary Neoplasms (Literature Review). Medical Visualization. 2015;6:93-102. Available at: https://medvis.vidar.ru/jour/article/view/167/168. Accessed: 23.06.21 (in Russian)].
  10. Breccia M, Alimena G. Isolated myeloid sarcoma without bone marrow involvement. Clin Adv Hematol Oncol. 2012;10(1):66-7.
  11. Dores GM, Devesa SS, Curtis RE, et al. Acute leukemia incidence and patient survival among children and adults in the United States, 2001–2007. Blood. 2012;119(1):34-43. doi: 10.1182/blood-2011-04-347872
  12. Tsimberidou AM, Kantarjian HM, Estey E, et al. Outcome in patients with nonleukemic granulocytic sarcoma treated with chemotherapy with or without radiotherapy. Leukemia. 2003;17(6):1100-3. doi: 10.1038/sj.leu.2402958
  13. Chan JK, Lau WH, Saw D. Extradural granulocytic sarcoma of the spine: a unique case of long survival after local therapy. Am J Hematol. 1986;22(4):439-41. doi: 10.1002/ajh.2830220415
  14. Гаврилина О.А., Барях Е.А., Паровичникова Е.Н., и др. Миелоидная саркома тонкой кишки с инверсией 16-й хромосомы: описание 3 клинических случаев. Терапевтический архив. 2014;86(7):85-92. Режим доступа: https://ter-arkhiv.ru/0040-3660/article/view/31558. Ссылка активна на 23.06.21 [Gavrilina OA, Bariakh EA, Parovichnikova EN, et al. Myeloid sarcoma of the small intestine with inversion of the 16th chromosome: description of 3 clinical cases. Terapevticheskii Arkhiv (Ter. Arkh.). 2014;86(7):85-92. Available at: https://ter-arkhiv.ru/0040-3660/article/view/31558. Accessed: 23.06.21 (in Russian)].
  15. Byrd JC, Edenfield WJ, Shields DJ, Dawson NA. Extramedullary myeloid cell tumors in acute nonlymphocytic leukemia: a clinical review. J Clin Oncol. 1995;13:1800-16. doi: 10.1200/jco.1995.13.7.1800
  16. Yamauchi K, Yasuda M. Comparison in treatments of nonleukemic granulocytic sarcoma: report of two cases and a review of 72 cases in the literature. Cancer. 2002;94(6):1739-46. doi: 10.1002/cncr.10399
  17. Banik S, Grech AB, Eyden BP. Granulocytic sarcoma of the cervix: an immunohistochemical, histochemical, and ultrastructural study. J Clin Pathol. 1989;42:483-8. doi: 10.1136/jcp.42.5.483
  18. Astall E, Yarranton H, Arno J, Marcus R. Granulocytic sarcoma preceding AML M0 and the diagnostic value of CD34. J Clin Pathol. 1999;52(9):705-7. doi: 10.1136/jcp.52.9.705
  19. A clinical evaluation of the International Lymphoma Study Group classification of non-Hodgkin's lymphoma. The Non-Hodgkin's Lymphoma classification project. Blood. 1997;89(11):3909-18. doi: 10.1182/blood.V89.11.3909
  20. Tiemann M, Schrader C, Klapper W, et al. Histopathology, cell proliferation indices and clinical outcome in 304 patients with mantle cell lymphoma (MCL): a clinicopathological study from the European MCL Network. Br J Haematol. 2005;131(1):29-38. doi: 10.1111/j.1365-2141.2005.05716.x
  21. Samaha H, Dumontet C, Ketterer N, et al. Mantle cell lymphoma: a retrospective study of 121 cases. Leukemia. 1998;12(8):1281-7. doi: 10.1038/sj.leu.2401121
  22. Romaguera JE, Medeiros LJ, Hagemeister FB, et al. Frequency of gastrointestinal involvement and its clinical significance in mantle cell lymphoma. Cancer. 2003;97(3):586-91. doi: 10.1002/cncr.11096
  23. Swerdlow SH, E Campo, SA Pileri, et al. WHO classification of tumours of haematopoietic and lymphoid tissues. WHO Classification of Tumours Online. 2008:439. Available at: https://www.researchgate.net/publication/215837883_WHO_Classification_of_Tumours_of_the_Haematopoietic_and_Lymphoid_Tissues. Accessed: 23.06.21
  24. Rosenwald A, Wright G, Wiestner A, et al. The proliferation gene expression signature is a quantitative integrator of oncogenic events that predicts survival in mantle cell lymphoma. Cancer Cell. 2003;3(2):185-97. doi: 10.1016/s1535-6108(03)00028-x
  25. Fernàndez V, Salamero O, Espinet B, et al. Genomic and gene expression profiling defines indolent forms of mantle cell lymphoma. Cancer Res. 2010;70(4):1408-18. doi: 10.1158/0008-5472.can-09-3419
  26. Королева Д.А., Габеева Н.Г., Кузьмина Л.А., и др. Негативное влияние мутаций в гене ТР53 на эффективность терапии лимфомы из клеток мантии. Промежуточные результаты протокола «ЛКМ-2016». Гематология и трансфузиология. 2019;64(3):256-73 [Koroleva DA, Gabeeva NG, Kuzmina LA, et al. Negative impact of the TP53 gene mutations on the efficacy of the therapy of mantle cell lymphoma. interim results of the mcl-2016 protocol. Russian Journal of Hematology and Transfusiology. 2019;64(3):256-73 (in Russian)]. doi: 10.35754/0234-5730-2019-64-3-256-273
  27. Pawarode A, Baer MR, Padmanabhan S, et al. Simultaneous presentation of acute monoblastic leukemia and mantle cell lymphoma: case report and review of the literature. Leuk lymphoma. 2005;46(12):1813-8. doi: 10.1080/10428190500244258
  28. Li S, Mann KP, Holden JT. Composite small lymphocytic lymphoma and extra-medullary myeloid tumor: a potential diagnostic pitfall. Int J Clin Exp Pathol. 2008;1(1):91-7. Available at: https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC2480536. Accessed: 23.06.21
  29. Paessler M, Choi J. Relapsed nodular sclerosis Hodgkin lymphoma and therapy-related myeloid sarcoma in a mediastinal mass. Blood. 2014;123(9):1291. doi: 10.1182/blood-2013-11-539890
  30. Chevallier P, Labopin M, Cornelissen JJ, et al. Allogeneic Stem Cell Transplantation (allo-SCT) for Isolated and Leukemic Myeloid Sarcoma (GS): a Survey on Behalf of the Acute Leukemia Working Party (ALWP) of EBMT. Blood. 2010;116(21):4558-8. doi: 10.1182/blood.v116.21.4558.4558

Supplementary files

Supplementary Files
Action
1. JATS XML
Download
2. Fig. 1. Histological, immunohistochemistry, molecular-genetic and FISH examination, which demonstrate primary multiple tumor lesions of myeloid sarcoma and mantle cell lymphoma: a – histological examination of the lymph nodes – LN (hematoxylin and eosin staining, ×100–400); b – IHC staining of the LN tissues (using antibodies to CD33, CD34, CD19, Cyclin D1, Ki-67, ×100–400); c - analysis of bone marrow cells using FISH test, DNA probe for IG/CCND1; d – determination of B-cell clonality by rearrangement of genes of heavy and light chains of immunoglobulins in biopsy specimens of LN and BM punctate.

Download (708KB)
Indexing metadata
3. Fig. 2. Skin toxicity in the form of erythema and peeling skin on the palms after therapy with cytarabine.

Download (123KB)
Indexing metadata

Copyright (c) 2021 Consilium Medicum

Creative Commons License
This work is licensed under a Creative Commons Attribution-NonCommercial-ShareAlike 4.0 International License.
 

Address of the Editorial Office:

  • Alabyan Street, 13/1, Moscow, 127055, Russian Federation

Correspondence address:

  • Alabyan Street, 13/1, Moscow, 127055, Russian Federation

Managing Editor:

  • Tel.: +7 (926) 905-41-26
  • E-mail: e.gorbacheva@ter-arkhiv.ru

 

 © 2018-2021 "Consilium Medicum" Publishing house


This website uses cookies

You consent to our cookies if you continue to use our website.

About Cookies