Experience in using Prolia in patients with postmenopausal osteoporosis in clinical practice


Cite item

Full Text

Abstract

Aim. To evaluate the efficiency and safety of long-term Prolia therapy in patients with postmenopausal osteoporosis (OP). Subjects and methods. The open prospective study enrolled 98 women (mean age, 68±9 years; mean menopause duration, 17±4 years) with postmenopausal OP, who were followed up in an outpatient setting at the National Medical Research Center for Preventive Medicine and who had been treated with denosumab 60 mg subcutaneously every 6 months for 12 months or more. The maximum follow-up period was 4 years: 48, 29, 11, and 10 patients were treated for 12, 24, 36, and 48 months, respectively. The patients were allocated into 2 groups: those who received and those who had not previously received antiosteoporotic therapy. Bone mineral density (BMD) was measured using dual-energy X-ray densitometry of the lumbar spine (L—L) and proximal femur (PF). The ten-year probability of major osteoporotic fractures was estimated once in 72 patients not previously receiving antiosteoporotic therapy before the prescription of denosumab. Results. In the patients not previously receiving therapy, the median 10-year probability of major fractures using the FRAX algorithm was 14.9%; that of femoral neck (FN) fractures was 3.7%. During denosumab treatment, the BMD increase in the lumbar spine was 4.2% at 12 months, 7.5% at 24 months, was 8.8% at 36 months; that in FN was 3.1, 3.9, and 5.3%, that in PF was 2.8, 4.1, and 5%; and that in the 1/3 forearm was 0.9, 1.4, and 2.6%, respectively (p < 0.001). In the persons receiving and not previously receiving the therapy, the BMD increase was similar, i.e. there was an additional positive effect when switching to denosumab. The decrease in the serum concentration of C-terminal telopeptide of type I collagen (CTX-I) was 54% at 6 months after initiation of denosumab therapy (p < 0.001) and 72% at 12 months (p<0.001); and the achieved marker level remained unchanged at 48 months. Transition from the OP zone to osteopenia one was noted in 23 patients with low BMD (T-score -2.5 SD) in L—Land in 12 patients with that in FN at 12 months of denosumab therapy and this was in 25 patients at 24 months. Nine-eight patients receiving the first Prolia injection refused to continue treatment on their own; adverse events were not the reason for drug discontinuation. Conclusion. Therapy with denosumab was effective in increasing BMD in routine outpatient practice and in allowing 25% of patients to achieve target values of this indicator. The marked decrease in the level of the bone resorption marker STX suggested that the drug had antiresorptive potency. The frequency of adverse reactions was low, confirming the good tolerability and safety profile of the drug. The convenience of the scheme and route of drug administration contributed to strict compliance with the doctor’s recommendations. Denosumab was effective in increasing BMD not only in untreated patients, but also in those who had previously received antiosteoporotic therapy. The pharmacokinetic characteristics of denosumab, which contribute to its uniform distribution in trabecular and cortical bone tissue, regardless of active bone remodeling, and the fact that the clearance of the drug is independent of kidney function offer an advantage of administering the drug to patients with significant loss of FN and radius BMD and of reducing kidney function.

Full Text

БФ — бифосфонаты МПКТ — минеральная плотность костной ткани ОП — остеопороз ОЩФ — общая щелочная фосфатаза ПОБК — проксимальный отдел бедренной кости РКИ — рандомизированные контролируемые исследования СTx — С-концевой телопептид коллагена I типа ШБК — шейка бедренной кости OPG — остеопротегерин RANKL — RANK-лиганд Остеопороз (ОП) — хроническое заболевание скелета, характеризующееся снижением костной массы и нарушением микроархитектоники кости, которое обусловливает необходимость постоянной поддерживающей терапии. В настоящее время для лечения ОП применяют в основном препараты двух групп: подавляющие резорбцию костной ткани и стимулирующие костеобразование. Несмотря на широкий выбор современных антиостеопоротических препаратов, остается актуальной проблема безотказного следования пациентами предписаниям врачей, что объясняется неудобством схем, важностью соблюдения специфических правил приема некоторых лекарств, наличием побочных эффектов, а также необходимостью длительного лечения в отсутствие «видимого» для пациента эффекта [1, 2]. Эти объективные причины снижают качество жизни больных, их мотивацию к приему лекарств и в ряде случаев приводят к отмене препарата. Начавшееся с 2008 г. уменьшение доли всех антиостеопоротических препаратов на рынке ЕС в определенной мере связано с низкой степенью соблюдения пациентами схемы назначенного лечения [3]. Недостаточное соблюдение схемы терапии ОП распространено как среди пожилых пациентов, имеющих хронические заболевания и вынужденных ежедневно принимать большое количество препаратов, помимо антиостеопоротических, так и у людей более молодого возраста, ведущих активный образ жизни, у которых систематический прием лекарств нарушает их рабочий график, поведенческие привычки и негативно отражается на психологическом состоянии [4, 5]. Поэтому продолжаются активные поиски новых молекул, эффективных в снижении риска переломов, и комфортных схем и режимов введения препаратов. В настоящее время при лечении многих заболеваний широкое распространение получили препараты, представляющие собой моноклональные антитела с «таргетным» механизмом действия, точкой приложения которых являются определенные звенья, выполняющие ведущую роль в том или ином патологическом процессе. Таким препаратом, разрешенным к применению при постменопаузальном ОП и зарегистрированным в Российской Федерации в 2011 г., является деносумаб (Пролиа) [6]. Он представляет полностью человеческое моноклональное антитело, обладающее высокой специфичностью к RANK-лиганду (RANKL) и действующее аналогично остеопротегерину (OPG). Деносумаб — первый антирезорбтивный препарат, эффект которого обусловлен нарушением связи RANK—RANKL, вследствие чего угнетаются образование, дифференцировка и созревание остеокластов. Деносумаб в отличие от бифосфонатов (БФ) действует внеклеточно и вмешивается в регуляцию одной из основных систем костного ремоделирования RANK—RANKL—OPG. Высокая эффективность деносумаба как по снижению риска переломов, так и по влиянию на минеральную плотность костной ткани (МПКТ), маркеры костного обмена изучена в ряде рандомизированных контролируемых исследований (РКИ), осевым из которых является FRЕEDOM [7]. Установлено, что независимо от причины главным механизмом потери костной массы и развития переломов является стимуляция остеокластогенеза и разрушение костной ткани из-за повышенной продукции RANKL и недостатка OPG. Поэтому вскоре после проведения дополнительных исследований показания к назначению деносумаба были расширены и его можно назначать при сенильном ОП у мужчин, для лечения потери костной массы у женщин, получающих терапию ингибиторами ароматазы по поводу рака молочной железы, и у мужчин, больных раком простаты и получающих гормон-депривационную терапию. Хотя эффективность и безопасность деносумаба доказана в ходе РКИ II и III фазы [8—11], результаты лечения, полученные в клинической практике, могут отличаться. Это связано с тем, что в исследования специально отбираются пациенты, строго соответствующие критериям включения, исключаются многие сопутствующие заболевания и мониторируются параметры, не используемые в стандартных клинических подходах общей практики. Возможные различия в результатах спланированных исследований и общепринятой клинической работе побудили нас оценить эффективность и безопасность длительной терапии препаратом Пролиа у пациенток с постменопаузальным ОП. В задачи входило проследить динамику показателей прочности кости (МПКТ) и костного обмена (СTx) на фоне лечения и оценить нежелательные явления. Материалы и методы В открытое проспективное исследование включили 98 женщин (средний возраст 68±9 лет, средняя продолжительность постменопаузы 17±4 лет) с постменопаузальным ОП, которые наблюдались амбулаторно в НМИЦ ПМ. В анамнезе перелом проксимального отдела бедренной кости (ПОБК) отмечался у 4, лучевой кости — у 8, компрессионные переломы позвонков — у 27. Медиана 10-летней вероятности основных переломов по FRAX у пациенток, не получавших ранее терапию составила 14,9%, перелома шейки бедренной кости (ШБК) — 3,7% (табл. 1). Таблица 1. Клинико-инструментальная характеристика обследованных пациенток Примечание. Здесь и в табл. 2 НП — не принимавшие ранее антиостеопоротическую терапии; П — принимавшие ранее антиостеопоротическую терапию. Все пациентки получали в течение 12 мес и более деносумаб в дозе 60 мг 1 раз в 6 мес подкожно (в большинстве случаев в область живота), а также препараты кальция и витамина D согласно инструкции [12]. Перед началом лечения препаратом Пролиа измеряли концентрацию витамина D (25 (ОН)D) в сыворотке крови. В целях повышения эффективности и безопасности терапии проводили насыщение витамином D (50 000 МЕ в неделю в течение 4 нед) с последующим переходом на поддерживающий прием (800—2000 МЕ/сут) в зависимости от степени недостаточности витамина D. Суточное потребление кальция составляло не менее 1000—1200 мг [13]. Критерии включения: подписание информированного согласия; продолжительность постменопаузы (после естественной или хирургической менопаузы) ≥1 год; диагноз ОП, по критериям ВОЗ: МПКТ (Т-критерий) поясничных позвонков (LI—LIV) и/или ПОБК или ШБК –2,5 SD и ниже; наличие низкотравматических переломов позвонков, ПОБК или лучевой кости при Т-критерии –1,5 SD и ниже и высокий 10-летний риск основных переломов по FRAX. Критерии исключения: другие метаболические заболевания скелета; гипокальциемия; злокачественные новообразования, диагностированные в течение последних 5 лет до начала терапии; прием других препаратов для лечения ОП, после включения в исследование, кроме препаратов кальция и витамина D; прием заместительной терапии женскими половыми гормонами; невозможность выполнить денситометрию хотя бы двух поясничных позвонков. Среди пациенток не встречались лица, систематически принимающие глюкокортикостероиды. Выявлены следующие сопутствующие заболевания: сахарный диабет 2-го типа — у 8, заболевания органов желудочно-кишечного тракта — у 20, гипотиреоз, при котором требуется прием левотироксина менее 100 мкг/сут, — у 8, гипертоническая болезнь — у 28, различные нарушения ритма сердца — у 8, ишемическая болезнь сердца — у 16, заболевания почек со снижением клиренса креатинина до 27 мл/мин — у 3, рак молочной железы и мастэктомия более 5 лет до включения в исследование — у 6; 3 пациентки получали лечение ингибиторами ароматазы. Такие заболевания, как сахарный диабет, гипотиреоз с длительным применением заместительной терапии и терапия по поводу рака молочной железы в анамнезе, могли обусловливать смешанный характер ОП. Максимальный период наблюдения составил 4 года: 48 человек получали лечение в течение 12 мес, 29 — 24 мес, 11 — 36 мес, 10 — 48 мес. Нежелательные явления оценивали после первого введения препарата, затем через 6, 12, 24, 36 и 48 мес лечения на основании опросников, выданных пациентам. Кроме того, оценивали удобство схемы и формы введения препарата по 4-балльной системе: очень удобно, достаточно удобно, удовлетворительно, неудовлетворительно. Пациенток распределили в 2 группы: 1-я — 26 человек, которые ранее получали лечение антиостеопоротическими препаратами (15 аминоБФ, 6 стронция ранелат, 10 активные метаболиты витамина D), и переведены на терапию деносумабом после консультирования в НМИЦ ПМ в связи с неэффективностью препаратов или плохой переносимостью не ранее чем через 3 мес после окончания предшествующей терапии; 2-я — 72 пациентки, которые до назначения деносумаба не получали антиостеопоротическую терапию. Всем пациенткам проводили следующие исследования: — осмотр и антропометрическое исследование; — двухэнергетическая рентгеновская костная денситометрия поясничного отдела позвоночника (LI—LIV) в заднепередней проекции и ПОБК на аппаратах Hologic Delpfi W (США) и Lunar Expert (США). Измерения в динамике проводили 1 раз в год на одном и том же приборе. Показатели МПКТ унифицированы и приведены к показателям, используемым в базе Hologic с помощью поправочных коэффициентов; — лабораторные тесты: уровень общего кальция, креатинин, общая щелочная фосфатаза (ОЩФ), С-концевой телопептид коллагена I типа (СТх, β-CrossCaps) в сыворотке крови; — опрос о наличии нежелательных явлений. Оценку 10-летней вероятности основных остеопоротических переломов с помощью российской модели FRAX и маркера костной резорбции СТх проводили однократно у 72 пациенток 2-й группы. Статистическую обработку данных осуществляли с использованием приложений Microsoft Excel и пакета статистического анализа данных SPSS 20.0. Применяли общепринятые методы параметрического и непараметрического анализа. Количественные переменные описывали числом параметров, средним арифметическим значением (М), стандартным отклонением от среднего арифметического значения (σ). Качественные переменные описывали абсолютными и относительными величинами (в процентах). Различия считали статистически значимыми при р<0,05. При сравнении качественных показателей использованы методы статистического анализа: критерий χ2 Пирсона, парный и непарный критерий Стьюдента. Для параметров, распределение которых отличалось от нормального, использовали непараметрические тесты: при сравнении двух групп — парный корреляционный анализ Спирмена, с определением двусторонней значимости показателей. Результаты и обсуждение На фоне лечения деносумабом отмечено достоверное повышение МПКТ во всех измеренных областях скелета (рис. 1). Рис. 1. Динамика МПКТ на фоне лечения деносумабом. Здесь и на рис. 2 * — р≤0,001. Так, прирост МПКТ в поясничном отделе позвоночника через 12 мес составил 4,2%, через 24 мес — 7,5%, через 36 мес — 8,8%. В ШБК отмечалось увеличение МПКТ на 3,1, 3,9 и 5,3%, а во всем ПОБК — на 2,8, 4,1 и 5%, в предплечье (1/3 лучевой кости) — на 0,9, 1,4 и 2,6% соответственно. Полученные данные согласуются с результатами осевого РКИ III фазы по оценке эффективности и безопасности терапии деносумабом FREEDOM. Однако надо отметить, что в это исследование включались женщины с Т-критерием –2,5 SD и менее, но не менее –4 SD, в то время как в нашем исследовании ограничения отсутствовали и включались пациентки с более низким Т-критерием. Так, в первой части исследования FREEDOM, продолжавшегося в течение 3 лет, МПКТ в позвоночнике увеличилась на 8,8%, в ШБК — на 5,2% и в ПОБК — на 6,4% [14, 15]. Прирост МПКТ лучевой кости за 3 года лечения деносумабом составил 3,5% (p≤0,0001) [7]. Кроме того, МПКТ предплечья измерена в дополнительном исследовании, в которое были включены 115 пациенток из группы плацебо FREEDOM, получавшие только кальций и витамин D, и в дальнейшем переведены на деносумаб, который получали в течение 5 лет в продолжении исследования FREEDOM (extension). Несмотря на снижение МПКТ за период приема плацебо, в конце исследования отмечено увеличение МПКТ на 1,5%, что являлось важным подтверждением прекращения потерь кортикального слоя кости [16]. В настоящее время деносумаб является единственным препаратом, повышающим МПКТ в области 1/3 предплечья, что свидетельствует о клинически значимом влиянии препарата на кортикальную кость. При ряде хронических неинфекционных заболеваний и факторов риска их развития используется тактика достижения целевых значений исследуемых показателей. Для этого идентифицированы биомаркеры патологического процесса и их уровни, которые необходимо достичь для предупреждения развития осложнений. Так, для мозгового инсульта таким маркером является уровень артериального давления, а его целевым уровнем — 140/90 мм рт.ст. [17]. Клинические рекомендации по лечению ОП в настоящее время не выделяют специальных маркеров и не определяют их целевых значений. Это связано с тем, что лечение наиболее распространенными препаратами антирезорбтивного действия БФ не вызывало постоянного и значительного прироста костной массы, особенно в ПОБК, а маркеры костного обмена характеризовались очень высокой вариабельностью. В настоящее время в ходе 5-, 6- и 10-летних исследований БФ показано, что МПКТ максимально повышалась к 3—4-му году лечения, а затем оставалась на том же уровне или имела тенденцию к снижению. Вероятно, это связано с замедлением минерализации кости на фоне длительного приема БФ, обусловливающей необходимость во временном перерыве в лечении [18, 19]. Тем не менее метаанализ РКИ по эффективности и безопасности различных препаратов для лечения ОП доказал статистически значимую линейную зависимость между приростом МПКТ в позвонках и бедренной кости и снижением относительного риска переломов при низком уровне травмы [20]. Появление новых антирезорбтивных (деносумаб) препаратов для лечения ОП, вызывавших непрерывный и значительный прирост костной массы на протяжении 10 лет, позволило рассматривать МПКТ в качестве маркера для достижения целевых значений, т. е. перехода из «зоны» ОП в «зону» остеопении или преодоление допустимого уровня риска переломов, каким является Т-критерий –2,5 SD. Среди 98 пациенток по результатам денситометрии позвоночника МПКТ по Т-критерию ниже –2,5 SD выявлялись у 79, медиана Т-критерия составила –2,8 SD. После 12 мес терапии у 23 (29%) женщин этот показатель повысился, и медиана Т-критерия составила –2,4 SD, что соответствует остеопении. У 56 пациенток Т-критерий для области позвоночника до начала терапии был низким, медиана Т-критерия составила –3,4 SD, а через 12 мес лечения повысился до значения –2,9 SD, но не перешел в «зону» остеопении. Через 24 мес у 25 человек отмечен переход из «зоны» ОП в «зону» остеопении. При анализе динамики МПКТ ШБК из 47 человек с выявленным ОП в этой области скелета 12 перешли в «зону» остеопении через 12 мес лечения. У остальных 35 пациенток с наиболее низкой МПКТ до лечения медиана Т-критерия составляла –3,0 SD, а через 12 мес терапии –2,8 SD, что также расценивалось как положительная динамика. В исследование включены 11 пациенток, у которых на первом визите по данным денситометрии выявлена остеопения, однако в анамнезе имелись низкоэнергетические переломы, а также высокий риск основных переломов по FRAX. Среди них 5 человек ранее получали антиостеопоротическую терапию и были переведены на лечение деносумабом. У 6 пациенток, не получавших ранее лечения, медиана Т-критерия до начала исследования составила в позвоночнике –1,5 SD, в ШБК –1,4 SD, а через год терапии этот показатель в обеих точках составил –1,2 SD. Оценка достижения целевой МПКТ проведена за 8-летний период лечения деносумабом в исследовании FREEDOM и сделано заключение, что многие женщины с ОП достигли неостеопоротических значений Т-критерия (с 11 до 82%). На основании полученных результатов авторы призывали использовать тактику достижения целевых значений в лечении ОП [21]. Оценка динамики МПКТ после 12 мес терапии у 26 женщин, ранее принимавших антиостеопоротическую терапию, показала аналогичный прирост костной массы как и в группе нелеченых пациенток, т. е. получен дополнительный положительный эффект при переходе на деносумаб (табл. 2). Таблица 2. Динамика МПКТ у 72 пациенток, не получавших и 26 получавших антиостеопоротическую терапию до начала исследования Полученные данные служат подтверждением результатов исследований, показавших более значительный прирост МПКТ при переводе пациенток с таблетированных БФ или анаболической терапии терипаратидом на деносумаб [22, 23]. Значительное снижение концентрации СTx в сыворотке крови отмечено через 6 мес после начала терапии деносумабом на 54% (р<0,001) и через 12 мес — на 72% (р<0,001). В дальнейшем при мониторинге концентрации СTx 1 раз в год в течение 48 мес этот уровень сохранялся. Приведенные данные согласуются с результатами исследований FREEDOM, в котором снижение концентрации СTx достигло 86 и 72% (через 1 и 36 мес соответственно) и DECIDE (74% через 1 год лечения) [8, 11] (рис. 2). Рис. 2. Динамика уровня СTx на фоне лечения деносумабом. Кроме того, зафиксировано снижение уровня общего кальция в крови через 6 мес на 3,6% и через 12 мес на 7,6% (р≤0,001). Следует отметить, что при оценке кальциевого обмена до начала терапии у 12 человек обнаружилась небольшая и клинически незначимая гиперкальциемия, которая не выявилась через 12 мес лечения. В дальнейшем за весь период лечения показатели общего кальция оставались в пределах нормы. Гипокальциемический эффект деносумаба в данном случае может указывать на проявление его выраженного антирезорбтивного эффекта. Снижение уровня ОЩФ в крови не достигало статистической значимости на всем протяжении лечения. Это, по-видимому, связано с тем, что ОЩФ включает несколько изоферментов, помимо костного, отражающего скорость ремоделирования кости. Средний уровень креатинина не изменялся на всем протяжении лечения. У пациенток со сниженной клубочковой фильтрацией почек не отмечено увеличения концентрации креатинина в крови. В настоящее время Пролиа является единственным препаратом для лечения ОП, разрешенным к применению у пациенток даже с выраженным нарушением функции почек. Благодаря уникальному таргетному механизму действия Пролиа не выводится с мочой и не обусловливает необходимость коррекции дозы при хронических заболеваниях почек. В специальных исследованиях показано, что степень почечной недостаточности не влияет на фармакокинетику и фармакодинамику препарата, и это дает преимущество назначения Пролиа у данного контингента [24]. Среди 98 пациенток, получивших первую инъекцию Пролиа, самостоятельного отказа от продолжения лечения не отмечено. Разное число пациенток через 24 мес и более связано с периодом анализа материала, а не с прекращением терапии, поэтому в данной статье мы не делаем выводов о соблюдении пациентками схемы назначенного лечения. Встречавшиеся нежелательные явления расценены как явления легкой и умеренной степени тяжести. В основном они связаны с опорно-двигательным аппаратом: артралгии отмечены у 3 пациенток, появление или усиление боли в спине — у 16, боль в костях конечностей — у 7. Необходимо отметить, что аналогичные болевые ощущения у этих пациенток периодически наблюдались до начала терапии и при детальном расспросе женщины не могли с полной уверенностью связать эти проявления с приемом деносумаба. У 2 пациенток отмечался дерматит в отдалении от места введения препарата через 1 и 3 мес после первой инъекции деносумаба, который разрешился самостоятельно. У обеих пациенток аллергоанамнез не отягощен и выявить причину дерматита не удалось. Все отмеченные нежелательные явления не требовали отмены препарата. За период наблюдения у 3 пациенток произошли переломы: у одной — перелом лучевой кости в типичном месте через 2 мес после первой инъекции, у второй — перелом лодыжки через 3,5 мес после первой инъекции, у третьей — деформации 2 позвонков через 46 мес после начала лечения деносумабом. У всех пациенток диагностирован тяжелый ОП с переломами в анамнезе и новые переломы были связаны с низкой прочностью костной ткани, а не с недостаточным эффектом препарата. По данным опроса, 86 пациенток сочли схему введения препарата очень удобной, 8 — достаточно удобной, 6 — удовлетворительной. Заключение У пациенток, наблюдающихся в обычной амбулаторной практике, терапия деносумабом эффективно подавляла резорбцию кости, о чем свидетельствовало выраженное снижение маркера костной резорбции СTx. Статистически значимый прирост МПКТ отмечался уже в течение 1-го года терапии и в дальнейшем продолжалось неуклонное увеличение костной массы, позволившее 25% пациенток достичь целевых значений этого показателя (перейти из «зоны» ОП в «зону» остеопении). Частота побочных эффектов была низкой, что подтверждает хороший профиль переносимости и безопасности препарата. Удобство схемы и формы введения препарата способствовало безотказному следованию пациенток предписаниям врачей в течение анализируемого периода времени. Деносумаб эффективно повышал МПКТ не только у нелеченых пациенток, но и у тех, кто ранее получал антиостеопоротическую терапию. Особенности фармакокинетики деносумаба, обусловливающие его равномерное распределение в трабекулярной и кортикальной костной ткани независимо от активности ремоделирования кости, и независимость клиренса препарата от функции почек, дают преимущество при назначении пациентам со значительной потерей МПКТ в ШБК, лучевой кости и снижении функции почек. Авторы заявляют об отсутствии конфликтаинтересов. Сведения об авторах Косматова Ольга Владимировна — с.н.с. отд. профилактики остеопороза Абирова Эсет Султановна — с.н.с. отд. профилактики остеопороза Новиков Валерий Евгеньевич — н.с. отд. профилактики остеопороза Мурашко Людмила Михайловна — н.с. отд. профилактики остеопороза Скрипникова Ирина Анатольевна — д.м.н., рук. отд. профилактики остеопороза ФГБУ НМИЦ ПМ Минздрава России. e-mail: ISkripnikova@ gnicpm.ru; ORCID: https://orcid.org/0000-0002-1763-0725
×

References

  1. Hadji P, Claus V, Ziller V, еt al. GRAND: the German retrospective cohort analysis on compliance and persistence and the associated risk of fracture in osteoporotic women treated with oral bisphosphonates. Osteoporos Int. 2012;23:223-31. https://doi.org/10.1007/s00198-011-1535-z.
  2. Никитинская О.А., Торопцова Н.В., Феклистов А.Ю., Демин Н.В., Абрамкин А. Лечение больных остеопорозом в реальной клинической практике: приверженность терапии. Остеопороз и остеопатии 2015;1:23-27.
  3. Hernlund E, Svedbom A, Ivergard M, Compston J, et. al. A report prepared in collaboration with the International Osteoporosis Foundation (IOF) and the European Federation of Pharmaceutical Industry Associations (EFPIA). Arch Osteoporos. 2013;8:136. https://doi.org/10.1007/s11657-013-0136-1
  4. Weycker D, Macarios D, Edelsberg J, Oster G. Compliance with drug therapy for postmenopausal osteoporosis. Osteoporos Int. 2006;17(11):1645-1652. https://doi.org/10.1007/s00198-006-0179
  5. Kothawala P, Badamgarav E, Ryu S, Miller RM, Halbert RJ. Systematic review and meta-analysis of real-world adherence to drug therapy for osteoporosis. Mayo clin Proc. 2007;82(12):1493-501. https://doi.org/10.1016/S0025-6196(11)61093-8
  6. Скрипникова И.А., Косматова О.В., Оганов Р.Г. Инновационные методы лечения остеопороза: ингибиторы RANKL. Профилактическая медицина 2011;2:23-30.
  7. Cummings SR, McClung MR, Christiansen C et al. A phase III study of the effects of denosumab on vertebral, nonvertebral, and hip fracture in women with osteoporosis: results from the FREEDOM trial. J Bone Min Res 2008;23:Suppl:S80.
  8. Miller PD, Bolognese MA, Lewiecki EM et al. Effect of denosumab on density and turnover in postmenopausal women with low bone mass after long-term continued, discontinued, and restarting of therapy: a randomized blinded phase 2 clinical trial. Bone. 2008;43(2):222-229. https://doi.org/10.1016/j.bone.2008.04.007
  9. Cummings SR, San Martin J, McClung MR et al. Denosumab for prevention of fractures in postmenopausal women with osteoporosis. N Engl J Med. 2009;361:756-765. https://doi.org/10.1056/NEJMoa0809493
  10. McClung MR, Boonen S, Törring O et al. Effect of denosumab treatment on the risk of fractures in subgroups of women with postmenopausal osteoporosis. J Bone Miner Res. 2012;27(1):211-218. https://doi.org/10.1002/jbmr.536
  11. Brown JP, Prince RL, Deal C et al. Comparison of the effect of denosumab and alendronate on BMD and biochemical markers of bone turnover in postmenopausal women with low bone mass: a randomized, blinded, phase 3 trial. J Bone Miner Res. 2009;24:153-161. https://doi.org/10.1359/jbmr.080901
  12. Инструкция по применению препарата. Пролиа., 2012.
  13. Профилактика, диагностика и лечение дефицита витамина D и кальция среди взрослого населения и у пациентов с остеопорозом. Рекомендации Российской ассоциации по остеопорозу. ГЭОТАР-Медиа. 2016. Москва.
  14. Bone HG, Bolognese MA, Yuen CK et al. Effects of denosumab on bone mineral density and bone turnover in postmenopausal women. J Clin Endocrinol Metab. 2008;93(6):2149-2157. https://doi.org/10.1210/jc.2007-2814
  15. Scott L. Denosumab: a review of its use in postmenopausal women. Drugs Aging. 2014;31(7):555-576. https://doi.org/10.1007/s40266-014-0191-3
  16. Bilezikian JP,Benhamou CL, Lin CJF et al. Denosumab restores cortical bone loss at the distal radius assosiated with aging and reduses wrist fracture risk^analyses from the FREEDOM Extension cross over group. ASMBR 2014 oral presentation.
  17. Mancia G, Fagard R, Narkiewicz K et al. ESH/ESC Guidelines for the management of arterial hypertension. Eur Heart J. 2013;34:2159-2219. https://doi.org/10.1093/eurheartj/eht151
  18. Black DM, Schwartz AV, Ensrud KE et al. FLEX Research Group. Effects of continuing or stopping alendronate after 5 years of treatment: the Fracture Intervention Trial Long-term Extension (FLEX): a randomized trial. JAMA. 2006;296(24):2927-2938. https://doi.org/10.1001/jama.296.24.2927
  19. Bianchi G, Czerwinski E, Kenwright A et al. Long-term administration of quarterly IV ibandronate is effective and well tolerated in postmenopausal osteoporosis: 5-year data from the DIVA study long-term extension. Osteoporos Int. 2012;23(6):1769-1778. https://doi.org/10.1007/s00198-011-1793-9
  20. Hochberg MC, Greenspan S, Wasnich RD et al. Changes in bone density and turnover explain the reductions in incidence of nonvertebral fractures that occur during treatment with antiresorptive agents. J Clin Endocrinol Metab. 2002;87(4):1586-1592. https://doi.org/10.1210/jcem.87.4.8415
  21. Ferrari S, Libanati C, Lin CJF et al. Percentage of womwn achieving non-osteoporotic BMD T-scores at the spine and hip over 8 years of denosumab treatment. J Bone Miner Res. 29(Supple 1):SA0397.
  22. Kendler DL, Roux C, Benhamou HL et al. Effects of denosumab on bone mineral density and bone turnover in postmenopausal women transitioning from alendronate therapy. J Bone Miner Res. 2010; 25(1):721-781. https://doi.org/10.1359/jbmr.090716
  23. Tsai JN, Uihlein AV, Lee H et al. Tireparatide and denosumab, alone or combined in women with postmenopausal osteoporosis: the DATA-Switch study: extension of a randomized controlled trial. Lancet. 2013; 9886 (383):50-56. https://doi.org/10.1016/S0140-6736(13)60856-9
  24. Block GA, Bone HG, Fang L et al. A single-dose study of denosumab in patients with various degrees of renal impairment. J Bone Miner Res. 2012;27(7):1471-1479. https://doi.org/10.1002/jbmr.1613

Supplementary files

Supplementary Files
Action
1. JATS XML
Download

Copyright (c) 2017 Consilium Medicum

Creative Commons License
This work is licensed under a Creative Commons Attribution-NonCommercial-ShareAlike 4.0 International License.
 

Address of the Editorial Office:

  • Alabyan Street, 13/1, Moscow, 127055, Russian Federation

Correspondence address:

  • Alabyan Street, 13/1, Moscow, 127055, Russian Federation

Managing Editor:

  • Tel.: +7 (926) 905-41-26
  • E-mail: e.gorbacheva@ter-arkhiv.ru

 

 © 2018-2021 "Consilium Medicum" Publishing house


This website uses cookies

You consent to our cookies if you continue to use our website.

About Cookies