Psychosocial risk factors for cardiovascular disease: gender differences and 22-year dynamics among the population of Siberia (WHO MONICA-Psychosocial Program, HAPIEE)

Full Text

В современной динамично изменяющейся картине мира на первое место выступает проблема социальной адаптации человека, при этом самочувствие является одним из важных объективных условий жизнедеятельности. Среди огромного количества факторов, определяющих работоспособность и другие характеристики здоровья, большую роль играет психическая устойчивость к стрессовым ситуациям. Высокий уровень психической устойчивости к стрессам является залогом сохранения, развития и укрепления здоровья и профессионального долголетия личности. Тот факт, что мужчины и женщины имеют совершенно отличающуюся реакцию на стресс и по-разному справляются с его последствиями, хорошо известен психологам, однако в современных условиях экономического кризиса мужчины и женщины находятся в одинаково сложной, травмирующей обстановке. Рост числа психически травмированных людей приобретает в настоящее время распространенность глобальной эпидемии. Образование больше ориентировано на мужчин, поэтому для женщин оно несет больше стрессовой нагрузки. К общественным факторам стресса для женщин, связанным с семейными проблемами, прибавились стрессы, связанные с трудовой деятельностью. За 30 лет (1960-1990-е годы) средняя оценка стрессовой ситуации у женщин поднялась на 19 пунктов [1-4]. Поэтому назрела необходимость найти на популяционном уровне истоки и гендерные различия в реакциях на стресс мужчин и женщин. Цель предпринятого нами исследования - установить гендерные различия и динамику за 22 года психосоциальных факторов среди населения Сибири в возрасте 25-64 лет. Материалы и методы Обследована случайная репрезентативная выборка мужского и женского населения в открытой популяции одного из районов г. Новосибирска: в рамках III скрининга Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) “Multinational Monitoring of Trends and Determinants of Cardiovascular Disease - Optional Psychosocial Sybstudy” (“MONICA-MOPSY”) в 1994-1995 гг. лиц 25-64 лет (657 мужчин, средний возраст 44,3±0,4 года, респонс - 82,1%; 870 женщин, средний возраст 45,4±0,4 года, респонс - 72,5%) [5]; IV скрининга проекта HAPIEE (детерминанты сердечно-сосудистых заболеваний в Восточной Европе: многоцентровое когортное исследование) в 2003-2005 гг. лиц 45-64 лет (576 мужчин, средний возраст 54,23±0,2 года, респонс - 61%; 1074 женщины, средний возраст 54,27±0,2 года, респонс - 72%) и V скрининга, выполненного в 2013-2016 гг. лиц 25-44 лет (427 мужчин, средний возраст 34±0,4 года, респонс - 71%; 548 женщин, средний возраст 35±0,4 года, респонс - 72%) [6]. Общее обследование в 1994-1995 гг., 2003-2005 гг. и 2013-2016 гг. проводилось по стандартным методикам, принятым в эпидемиологии и включенным в программу «MONICA» [4, 5]. Программа скринирующего обследования включала следующие разделы: 1) регистрацию социально-демографических данных проводили согласно стандартному эпидемиологическому протоколу программы ВОЗ «MONICA-psychosocial» [5]: идентификационный номер, место жительства, ФИО, дата рождения, дата регистрации. Пол: 1 - мужской, 2 - женский. 2) Тестирование по психосоциальным методикам: Личностная тревожность (ЛТ) - по шкале Спилбергера (C.D. Spielberger, 1972) в модификации Ю.Л. Ханина, 1976. При интерпретации показателей использовали следующие ориентировочные оценки ЛТ: низкий уровень личностной тревожности (НУТ), средний уровень личностной тревожности (СУТ) и высокий уровень личностной тревожности (ВУТ) [7]. Депрессия (Д) - по шкале MOPSY. Выраженность депрессии оценивалась как низкий уровень депрессии (НД), умеренный уровень депрессии (УД), большой уровень депрессии (БД) [5]. Жизненное истощение (ЖИ) - по шкале MOPSY. Уровень ЖИ расценивался как низкий уровень жизненного истощения (НЖИ), средний уровень жизненного истощения (СЖИ), высокий уровень жизненного истощения (ВЖИ) [5]. Враждебность (В) - по шкале MOPSY. Выраженность В оценивалась как нет враждебности (НВ), низкий уровень враждебности (НУВ), средний уровень враждебности (СУВ), высокий уровень враждебности (ВУВ) [5]. Социальная поддержка - по шкале Berkman-Syme, 1979. Определялся индекс близких контактов (ICC), который оценивался как низкий, средний, высокий. Индекс социальных связей (SNI) оценивался как низкий, средний-1, средний-2 и высокий [8]. Кодировка тестов заключалась в построении компонент индексов и расчете баллов в соответствии с предложенным алгоритмом программы MOPSY. Шкала «Знание и отношение к своему здоровью» включала следующие разделы: стресс в семье и на рабочем месте; нарушение сна [5]. Испытуемым предложено самостоятельно ответить на вопросы шкалы согласно инструкциям, помещенным в шкале. За анализируемый уровень фактора риска принимали значение его в исходном исследовании и не учитывали вклад временной динамики. Методики были строго стандартизированы и соответствовали требованиям протокола программы ВОЗ “MONICA-psychosocial” [5]. Обработка материала по программе ВОЗ “MONICA-psychosocial” выполнена в Центре сбора информации “MONICA” Хельсинки (Финляндия). Контроль качества проводился в центрах контроля качества “MONICA”: Данди (Шотландия), Прага (Чехия), Будапешт (Венгрия). Представленные результаты признаны удовлетворительными [5]. Статистический анализ проводился с помощью пакета программ SPSS версия 11,5 [9]. Для проверки статистической значимости различий между группами использовали критерий χ2 Пирсона [10]. Достоверность принята при уровне значимости p≤0,05. Результаты В открытой популяции населения 25-64 лет в 1994-1995 гг. больше половины женщин (59,9%) и мужчин (50,9%) имели ВУТ. Кроме того, наблюдался рост ВУТ среди мужчин от младших возрастных групп к старшим группам (с 35,5 до 60,4% соответственно). Среди женщин показана обратная картина: наиболее высокие уровни ЛТ встречались в группах более молодых, особенно в возрасте 35-44 лет (69,2%), чем в возрасте 55-64 лет - 53,8% (χ2=15,937, υ=2, p=0,0001). Однако за 10-летний промежуток времени с 1994-1995 по 2003-2005 гг. ВУТ вырос в старших возрастных группах, особенно в возрасте 55-64 лет у женщин с 53,8 до 86,5% (χ2=83,274, υ=2, p=0,0001). За 22-летний период с 1994-1995 по 2013-2016 гг. в возрастной группе 25-34 лет снизилось количество лиц с ВУТ как мужчин (с 38,3 до 22,4%), так и женщин (с 64,6 до 39,9%; χ2=28,982, υ=2, p=0,001; χ2=19,89, υ=2, p=0,0001). Тот же тренд наблюдался и среди лиц возрастной группы 35-44 лет (табл. 1). Во всех без исключения возрастных группах в 1994-1995 гг. уровни БД и УД у женщин (11,8 и 42,8%) выше, чем у мужчин (3,1 и 25,9%; χ2=66,724, υ=2, p=0,0001). В возрастной группе 55-64 лет за период с 1994 по 2003-2005 гг. уровень БД у женщин снизился с 18,6 до 4,2%, в то время как у мужчин остался на прежнем уровне - 4% (χ2=18,210, υ=2, p=0,0001; χ2=6,088, υ=2, p=0,048 соответственно). За период с 1994 по 2013-2016 гг. среди лиц средней возрастной группы 35-44 лет уровень БД вырос как среди мужчин с 1,8 до 11,1%, так и среди женщин с 13,6 до 16,1% (χ2=29,695, υ=2, p=0,0001; χ2=11,08, υ=2, p=0,004 соответственно; см. табл. 1). В общей популяции в 1994-1995 гг. показаны более высокие уровни ЖИ у женщин (31%), чем у мужчин (14,6%) во всех возрастных группах (χ2=36,007, υ=2, p=0,0001). При проведении сравнительного анализа по возрастным группам наблюдается наиболее низкая встречаемость ВЖИ как среди мужчин, так и женщин 25-34 лет (4,8 и 22,3%; χ2=21,085, υ=2, p=0,0001) и наиболее высокая в группе 45-54 лет (22,5 и 44,8%; χ2=17,991, υ=2, p=0,0001). За 10-летний отрезок времени с 1994-1995 по 2003-2005 гг. ВЖИ у женщин 55-64 лет снизился в 2 раза - с 44,8 до 28,5% (χ2=16,941, υ=2, p=0,0001), но, тем не менее, оставался выше, чем у мужчин (21,7%). Уровень ВЖИ среди лиц 25-34 лет снизился в 2 раза у женщин в 2013-2016 гг. в сравнении с 1994 г. (с 22,3 до 11,3%), у мужчин снизился незначительно (с 4,8 до 4,2%; χ2=21,085, υ=2, p=0,001; χ2=10,112, υ=2, p=0,006, соответственно). Среди лиц возрастной группы 35-44 лет за 22-летний период ВЖИ снизился также более выражено среди женщин (с 33,3 до 19,4%), чем среди мужчин (с 13,9 до 7,3%; χ2=20,967, υ=2, p=0,001; χ2=26,23, υ=2, p=0,001, соответственно; см. табл. 1). В 1994-1995 гг. ВУВ во всех без исключения возрастных группах был выше у женщин (42%), чем у мужчин (32,4%; χ2=22,582, υ=2, p=0,0001). Наиболее высокие показатели ВУВ наблюдались в более молодых возрастных группах среди женщин в возрасте 25-34 лет - 46,6% (χ2=16,083, υ=2, p=0,0001), и среди мужчин в возрасте 35-44 лет - 33,8% (χ2=3,622, υ=2, p=0,0001). Однако в старших возрастных группах, особенно среди лиц 45-54 лет, за 10-летний период наблюдалась следующая тенденция: ВУВ вырос у мужчин (с 30,3 до 45,4%) и снизился у женщин (с 37,5 до 34,1%; χ2=0,711, υ=2, p=0,701; χ2=10,657, υ=2, p=0,005, соответственно). За 22-летний период в молодых возрастных группах, особенно в группе 25-34 лет, ВУВ вырос у мужчин (с 31,7 до 37%) и снизился у женщин (с 46,6 до 29,1%; χ2=16,08, υ=2, p=0,0001; χ2=8,103, υ=2, p=0,017, соответственно; см. табл. 1). При проведении сравнительного анализа уровня социальной поддержки в 1994 г. в популяции мужчин и женщин наблюдалась наиболее высокая встречаемость как низкого, так и высокого уровня ICC среди мужчин (56,8 и 6,4%), чем среди женщин (62 и 12,1%) во всех возрастных группах (χ2=22,603, υ=2, p=0,0001; табл. 2). В открытой популяции населения низкий показатель SNI преобладал у мужчин (43,5%), чем у женщин (33,9%), в то время как высокий показатель индекса был выше у женщин (5,5%), а не у мужчин (2,6%; χ2=21,546, υ=2, p=0,0001). За период с 1994 по 2003-2005 гг. в старших возрастных группах, наиболее наглядно в возрасте 45-54 лет, где у мужчин уровень низкого ICC снизился более значительно (с 64,2 до 46,1%), чем у женщин (с 54,1 до 53,8%; χ2=4,388, υ=2, p=0,111; χ2=6,567, υ=2, p=0,038, соответственно). В младших возрастных группах наблюдается тенденция, которая более выражена в возрасте 25-34 лет: за 22-летний период низкий уровень ICC снизился у мужчин (с 63,8 до 47,9%) и женщин (с 57,2 до 44,6%; χ2=5,27, υ=2, p=0,072; χ2=1,044, υ=2, p=0,593, соответственно). За 10-летний период в возрасте 55-64 лет число мужчин с низким показателем SNI снизилось (с 47,8 до 23,9%) и стало меньше, чем женщин (с 27,5 до 25,6%; χ2=17,727, υ=3, p=0,0001; χ2=3,443, υ=3, p=0,328, соответственно). Также за 22-летний период в возрастной группе 25-34 лет снизилось число мужчин (c 50 до 19,4%) и женщин (с 33,1 до 12,7%) с низким показателем SNI (χ2=15,894, υ=3, p=0,001; χ2=3,308, υ=2, p=0,347, соответственно; см. табл. 2). Высокий уровень стресса в семье чаще встречался у женщин (31,5%), чем у мужчин (20,9%; χ2=30,292, υ=2, p=0,001). За 10-летний период времени уровень стресса в семье снизился почти в 3 раза у мужчин в группе 45-54 лет с 33,1 до 11,5% (χ2=55,568, υ=2, p=0,001) и в группе 55-64 лет с 39,5 до 14,3% (χ2=50,959, υ=2, p=0,001; табл. 3). Уровень стресса на работе был выше у мужчин (29,5%), чем у женщин (20,9%; χ2=16,603, υ=2, p=0,0001), причем во всех возрастных группах без исключения. Однако уровень стресса на работе за 10 лет в старших возрастных группах у мужчин снизился практически в 2 раза, в группе 45-54 лет - с 28,1 до 16,1% (χ2=17,163, υ=2, p=0,001), и в группе 55-64 лет - с 31,4 до 10,7% (χ2=29,266, υ=2, p=0,001; см. табл. 3). При ответе на вопрос: «Как Вы спите?», в популяции среди населения 25-64 лет в 1988 г. было больше положительных ответов среди мужчин, чем среди женщин, «очень хорошо» (9,5 и 3,9% соответственно) и «хорошо» (40,5 и 27,2%). Женщины чаще, чем мужчины, отвечали «плохо» (18,7 и 9,9%) и «очень плохо» (3,1 и 1,1%; χ2=66,6, υ=4, p=0,001). Во всех возрастных группах среди женщин чаще звучали негативные ответы, чем среди мужчин. Аналогичная картина наблюдалась и в 2003-2005 гг. в старших возрастных группах и в 2013-2016 гг. в младших возрастных группах (табл. 4). Обсуждение В настоящее время стресс - часть современной жизни, причем сегодня - больше, чем когда-либо. Стресс возникает, когда наши жизненные условия и потребности (стресс-факторы) выходят за пределы возможностей справляться с ними [11]. В современной медицине общепринято представление о том, что психика является «наиболее совершенным и наиболее ранимым аппаратом приспособления человека к социальной и экологической среде», соответственно, при действии на организм экстремальных нагрузок (стресса), особенно в ситуации хронического напряжения, этот вид адаптации может нарушаться в первую очередь [12]. Известно, что мужчины и женщины реагируют на стресс по-разному. Мужчины более склонны «бороться» или «убегать», испытывая стресс. Женщины же, наоборот, стремятся к защите близких людей, ищут эмоциональную поддержку, начиная строить социальные союзы. Такое поведение, способствующее укреплению различных социальных связей, спровоцировано высвобождением гормона окситоцина, который также играет роль при родах [1, 2, 13]. Этим можно объяснить более высокие уровни индекса социальных связей среди женщин. Однако женщины в сибирской популяции в 1994-1995 гг. превзошли мужчин по всем остальным показателям психосоциального стресса: уровни личностной тревожности, депрессии, жизненного истощения, враждебности оказались у них гораздо выше, чем у мужчин. Хотя в настоящее время уровни тревожности, жизненного истощения и враждебности у женщин снизились, но в большинстве своем остались выше, чем у мужчин. Как у мужчин, так и у женщин в 2013-2016 гг. отмечается увеличение большого уровня депрессии. Уровни стресса в семье оказались выше у женщин, а стресса на работе - у мужчин при обследовании в 1994-1995 гг. Но в итоге женщины имели больше стресс-факторов, чем мужчины. Объяснить это можно тем, что многие женщины пытаются одновременно создать семью и сделать «головокружительную карьеру». В результате мужчины извлекают из брака больше пользы для здоровья, чем женщины. Для женщин же имеет важность для здоровья не семейное положение само по себе, а качество жизни в браке [14, 15]. Этим можно объяснить более высокие уровни личностной тревожности среди женщин молодых возрастных групп. Женщины среднего возраста оказываются между «двух огней»: подрастающие дети и стареющие родители, причем обе стороны требуют эмоциональных затрат. Женщины также имеют гораздо меньшую способность к контролю, чем мужчины. Тогда как мужчины воспитаны так, чтобы всегда брать на себя контроль, женщины с ранних лет учатся приспосабливаться. И хотя такое положение может облегчить стресс в некоторых случаях, но оно не всегда усиливает в женщинах чувство уверенности в себе - качество, необходимое в борьбе против стресса [16-18]. Более высокие уровни личностной тревожности в старших возрастных группах мужчин, а также более высокие уровни стресса на работе у мужчин объясняются пресловутым «эффектом статуса» [16]. Социальный престиж оказался решающим в реакции на стресс «борьба - бегство» «fight or flight», который в данном случае имел отрицательное воздействие. Отсутствие «заботы и поддержки» «tend and befriend», когда люди объединяются, чтобы помогать друг другу, привело к увеличению социальной напряженности и вероятности стрессов. Вероятность заполучить смертельно опасную болезнь (или, наоборот, прожить достаточно долго) связана самым непосредственным образом с вашим положением в общественной иерархии, ступенькой, отведенной вам на социальной лестнице [16]. Наши результаты поддерживаются и литературными фактами, есть общая точка зрения об отличиях в частоте выявления депрессивных состояний у женщин и мужчин. Женщины страдают депрессией в 2 раза чаще, чем мужчины (это относится и к большой депрессии, и к дистимическим нарушениям, и к тревожным расстройствам) [17]. В 15-летнем проспективном популяционном исследовании не выявлено различий, соотносящихся с полом, в количестве и продолжительности депрессивных эпизодов. Тем не менее, женщины сообщали о большем количестве симптомов при развитии депрессивного эпизода [19]. Однако в клинических выборках гендерные различия в количестве симптомов менее заметны, отмечаются схожие функциональные нарушения и общая степень тяжести, но у женщин чаще в анамнезе отмечается лечение по поводу депрессии [17, 18]. Возможно, имеет место заниженная диагностика депрессии у мужчин и гипердиагностика у женщин вследствие множества факторов: у женщин выявляемость выше за счет более частой обращаемости; проявления болезни, как правило, связаны с социально-психологическими и семейными проблемами, о которых женщины активно сообщают врачу. Мужчины, наоборот, не склонны к предъявлению жалоб [16]. Одним из прямых индикаторов стресса, отражающих как эмоциональные, так и хронические стресс-факторы, является нарушение сна. Национальная комиссия по исследованию расстройств сна в США отмечает, что 36% взрослых людей имеют проблемы, связанные с его нарушениями; около 40 млн страдают хроническими нарушениями сна; у 20-30 млн бессонница носит периодический характер [20]. В России около 45% взрослых людей не удовлетворены качеством сна, а почти 20% - нуждаются в серьезном лечении нарушений сна [21]. В нашей популяции, как среди мужчин, так и женщин, проблемы со сном испытывали 2/3 респондентов. Нарушения сна и усталость днем составляют значительную проблему среднего и пожилого возраста, а стресс напрямую связан с возникновением нарушений сна. Подытоживая вышеизложенное, необходимо отметить и рост за 10 лет личностной тревожности в старших возрастных группах, особенно в женской популяции, и снижение в молодых возрастных группах в настоящее время. Известно, что тревожность является маркирующим свойством личности, отражающим уровень стресса в популяции, и отражает еще и период, в котором проводилось исследование. Заключение В открытой популяции среди населения 25-64 лет в 1994-1995 гг. ВУТ, БД и УД, ЖИ, ВУВ у женщин выше, чем у мужчин (59,9 и 50,9%; 11,8%, 42,8 и 3,1%, 25,9%; 31 и 14,6%; 42 и 32,4% соответственно). В группе 55-64 лет за 10 лет у женщин выросла ЛТ (86,5%), снизились Д (4,2%) и ЖИ (28,5%). За 22-летний период в группе 25-34 лет у мужчин уменьшились ВУТ (22,4%) и ВЖИ (4,2%), выросли БД (11,1%) и ВУВ (37%), у женщин снизились ВУТ (39,9%), ВЖИ (11,3%) и ВУВ (29,1%), выросла БД (16,1%). Установлено, что наиболее высокая встречаемость как низкого, так и высокого уровня ICC была среди мужчин (56,8 и 6,4%), чем среди женщин (62 и 12,1%). Низкий показатель индекса SNI преобладает у мужчин (43,5%), чем у женщин (33,9%), в то время как высокий показатель индекса выше у женщин (5,5%). Аналогичная картина наблюдалась и через 10 лет в старших возрастных группах и через 22 года в младших возрастных группах. Высокий уровень стресса в 1994-1995 гг. в семье чаще встречался у женщин (31,5%), чем у мужчин; на работе - выше у мужчин (29,5%), чем у женщин (20,9%). За 10-летний период времени уровень стресса в семье и на работе у мужчин снизился (в группе 45-54 лет с 28,1 до 16,1% и с 33,1 до 11,5% соответственно, в группе 55-64 лет с 31,4 до 10,7% и с 39,5 до 14,3% соответственно). Нарушения сна в популяции среди населения 25-64 лет во всех возрастных группах чаще были у женщин (28,6%), чем среди мужчин (4,2%). Аналогичная картина наблюдалась и через 10 лет в старшей возрастной группе и через 22 года - в младшей. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

About the authors

V V Gafarov

Institute of therapy and preventive medicine - Branch of the Federal Researcher center Institute of Cytology and Genetics of Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences; Collaborative laboratory cardiovascular diseases

Email: valery.gafarov@gmail.com
Novosibirsk, Russia

I V Gagulin

Institute of therapy and preventive medicine - Branch of the Federal Researcher center Institute of Cytology and Genetics of Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences; Collaborative laboratory cardiovascular diseases

Novosibirsk, Russia

A V Gafarova

Institute of therapy and preventive medicine - Branch of the Federal Researcher center Institute of Cytology and Genetics of Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences; Collaborative laboratory cardiovascular diseases

Novosibirsk, Russia

D O Panov

Institute of therapy and preventive medicine - Branch of the Federal Researcher center Institute of Cytology and Genetics of Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences; Collaborative laboratory cardiovascular diseases

Novosibirsk, Russia

E A Krymov

Institute of therapy and preventive medicine - Branch of the Federal Researcher center Institute of Cytology and Genetics of Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences; Collaborative laboratory cardiovascular diseases

Novosibirsk, Russia

E A Gromova

Institute of therapy and preventive medicine - Branch of the Federal Researcher center Institute of Cytology and Genetics of Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences; Collaborative laboratory cardiovascular diseases

Novosibirsk, Russia

References

Supplementary files