№ 1 (2025)

В продолжение статьи, опубликованной в № 6 за 2024 г., рассматривается развитие проблемы консенсуса в итальянском обществе в годы режима Муссолини в итальянской и англоязычной историографии в XXI в. Авторы выделяют характерные черты трех основных итальянских историографических школ: сторонников «прогрессивно-демократического» блока (П. Корнер, П. Каннистраро, М.Э. Хаметц, Э. Джентиле), ревизионистов (т.е. наследников Р. Де Феличе: П. Бернхард, К. Дагган, К. Феррис, М. Эбнер, Л. Ла Ровере) и постревизионистов (Р. Пергер, Дж. Альбанезе, А. Кальоти, А. Гальярди, Ф. Кордова). Изучена острая полемика между представителями противоборствующих школ (Корнер vs Бернхард). Споры вновь разгорелись вокруг выводов об ответственности итальянского народа за длительное господство режима Муссолини, характера, содержания и периода консенсуса. Активное включение в дискуссию англоязычных авторов было отчасти основано на новых источниках и методах исследования, позволивших выявить не изученные должным образом компоненты консенсуса в ежедневной жизни, кинематографе, среди женщин, студентов, ученых и крупных предпринимателей. Расширение дискуссии на уровень локальной истории углубило раскол в итальянской историографии в оценке взаимодействия фашистского режима с массами и степени его проникновения в общество. Авторы отмечают как достоинства, так и методические и методологические изъяны в работах представителей всех историографических школ.

После окончания Второй мировой войны германский вопрос занимал ключевое место во внешнеполитическом планировании Великобритании и США. Сложившаяся во второй половине XX в. англосаксонская историография данной научной проблемы была тесно связана с актуальными политическими задачами Лондона и Вашингтона. Вследствие этого анализ диссертационных исследований, прошедших защиту в вузах Великобритании и США в этот период, позволяет проследить эволюцию методологии зарубежных авторов и в то же время раскрывает приоритеты британской и американской политики в Германии. Изложенные в данных работах оценки состояния и перспектив германского вопроса в послевоенный период важны для понимания стратегических целей этих двух государств в Европе и современных международных процессов. Заявленная тема не являлась предметом специального исследования российских авторов, что определяет актуальность и новизну настоящей статьи. Источниковую основу работы составили диссертации на соискание ученых степеней магистра (Master) и кандидата/доктора (PhD) наук, прошедшие защиту в британских и американских вузах в послевоенный период. Автором определены основные особенности методологии исследования; выявлена степень влияния исторических событий и процессов на выбор тематического поля диссертаций; определены характерные особенности работ начинающих специалистов по сравнению с публикациями зрелых ученых, формировавших ядро англо-американской историографии.

Во второй, заключительной части статьи, посвященной восприятию личности и сочинений знаменитого британского оратора, политика, философа и публициста Эдмунда Бёрка его российскими современниками, анализируется памфлет отечественного дипломата и литератора Алексея Васильевича Нарышкина, во многом вдохновленный «Размышлениями о революции во Франции», одним из ключевых произведений Бёрка, вышедшем в свет в 1790 г. В приложении публикуются неизданные письма Бёрка, хранящиеся в российских архивах.

Венский конгресс 1814 г. стал для Европы значимым рубежом перехода к новой системе международных отношений, в основании которой лежала западноцентристская теория прогресса. Мусульманские страны южного берега Средиземного моря, регентства Алжир, Тунис и Триполи, оказались за пределами этой новой системы, которая санкционировала отмену их суверенитета и интервенционистскую политику по отношении к ним. Исследования истоков европейского колониализма, развенчания сложившихся в XVIII–XIX вв. в европейской политике и культуре уничижительных стереотипов в отношении мусульманских стран и ислама, империалистических по своей природе, приобретают ныне особую актуальность. Новизна исследования – в демонстрации тесной связи между новой западноцентричной идеологией, воцарившейся в Европе после 1814 г., и практикой – насильственным вмешательством в дела стран Северной Африки и, в конечном счете, их колонизацией. Источниками для данного исследования выступили работы европейских философов и политических активистов конца XVIII – начала XIX в., печатные издания той эпохи, материалы Архива внешней политики Российской империи. Использованная в статье историография включает работы как основоположника темы ориентализма Э.В. Саида, так и современных авторов, как российских, так и западных, посвященные теме истоков колониализма. Автор пришел к выводу, что Венский конгресс стал этапным событием в отношениях Европы и стран Северной Африки: именно тогда был поставлен под сомнение правовой статус стран региона, что в будущем привело к их колонизации.

Политика России в Средней Азии во второй половине XIX в. включала целый ряд мер, направленных на интеграцию региона в империю. Особую актуальность в этом контексте приобретал вопрос о методах управления новыми территориями. В рассмотренных в настоящей статье источниках при анализе данной проблематики использовался концепт «обаяние русского имени». Его общий смысл заключался в том, что Россия стремилась установить в Средней Азии такой режим, который обеспечивал бы местному населению возможность жить и трудиться в атмосфере законности и порядка, а также использовать передовые технологии. Цель настоящей статьи – показать, как осмыслялось данное понятие Н.О. Розенбахом (генерал-губернатор Туркестана в 1884–1889 гг.) и Н.В. Чарыковым (дипломатический чиновник при генерал-губернаторе в 1883–1886 гг., политический агент в Бухаре в 1886–1890 гг.). Актуальность рассматриваемого вопроса определяется тем, что деятельность чиновников, непосредственно осуществлявших политику России в Средней Азии, в современной отечественной историографии изучена недостаточно полно, что ограничивает понимание процессов, происходивших в этом регионе в указанный период. Анализ мемуаров представителей российской администрации в Туркестане, эпистолярных источников и деловой переписки позволяет установить, что концепт «обаяние русского имени» мог иметь разные интерпретации. Детальное изучение этих материалов дает возможность выделить ряд его основных содержательных элементов: моральное, техническое, научное превосходство; установление законности и порядка; забота о безопасности местных жителей; искоренение явлений, препятствовавших проведению «политики мира и процветания», и сохранение тех традиционных форм уклада, которые не вступали с ней в противоречие. Ключевой вывод исследования: оба государственных деятеля не рассматривали индоктринацию российского права как приоритетный метод интеграции Средней Азии в состав империи, а активно использовали во взаимодействии с местным населением и элитами разумный баланс между «мягкой» и «жесткой» силой.

Статья посвящена малоизученной проблеме гуманитарного сотрудничества России и Румынии в годы Первой мировой войны. Она основана на российских архивных документах, большая часть которых вводится в научный оборот впервые. Российско-румынское гуманитарное сотрудничество в годы Первой мировой войны было обусловлено как военно-политическими, так и географическими причинами. Причем до вступления Румынии в войну это взаимодействие было ограничено политикой нейтралитета, провозглашенной официальным Бухарестом. В этой ситуации в обеспечении российских интересов по использованию румынской территории для доставки необходимых грузов и медицинской помощи Сербии большую роль играла российская дипломатия, способствовавшая достижению компромиссов. После вступления Румынии в войну возросла роль контактов между Российским обществом Красного Креста (РОКК) и Румынским обществом Красного Креста, призванных обеспечить обслуживание российских войск на Румынском фронте. Однако материальная и техническая отсталость Румынии, несмотря на благожелательность румынского правительства и королевской семьи, сильно затрудняла решение этих вопросов. Учитывая интересы своего балканского союзника, Главное управление (ГУ) РОКК открыло в Бухаресте хирургический Кауфманский и ортодонтологический лазареты, в которых нуждались румынские воины. Военные неудачи румынской армии осенью 1916 г. и оккупация большей части румынской территории привели к тому, что российская гуманитарная помощь стала распространяться и на беженцев, часть из которых нашла пристанище в южных губерниях Российской империи. Гуманитарное сотрудничество было прекращено в результате революционных событий 1917 г. в России и подписания Румынией перемирия с Центральными державами.

Инвестиции в экономику других стран были традиционной формой экспорта Голландии, которая, оставаясь старой колониальной державой, уже с XVIII в. стала довольствоваться умеренной, но регулярной прибылью от непрерывного вложения во внешнеторговые операции. Нейтральный статус страны в период Первой мировой войны обещал ей преференции от участия в восстановлении разрушенных войной европейских экономик. Вместе с тем Голландия относилась к тем государствам, которые негативно расценивали достаточно выгодные концессионные предложения Советской России. В статье, построенной на большом объеме разноплановых опубликованных и архивных источников, рассматривается неудачный опыт частной инициативы голландской лесопромышленной компании по участию в совместном с советским трестом концессионном предприятии. История акционерного общества «Русголландлес» достаточно хорошо известна, но до сих пор нет общей оценки его участия в восстановлении лесной промышленности СССР, нет и более или менее обоснованного объяснения причин прекращения концессионной деятельности голландцев на европейском севере Советской России. Авторы предлагают свой взгляд на эти вопросы, анализируя международный аспект деятельности советско-голландского предприятия, которые влияли на экономические результаты «Русголландлеса», наряду с конфликтом интересов между ожиданиями советской стороны и истинными мотивами нидерландских концессионеров.

Политика автаркии нередко являлась для развивающихся или находившихся в изоляции государств привлекательной альтернативой политике свободной торговли. В Новое время страны с различными формами правления прибегали к ней с целью поддержания внутреннего производства. Особый научный интерес в этом контексте представляет изучение «экономики большого пространства» как формы автаркии в нацистской Германии в период, предшествовавший Второй мировой войне. В настоящей статье рассматривается попытка реализации данной модели в одном из наименее изученных отечественными историками аспектов внешнеэкономического взаимодействия Третьего рейха – в германо-югославских отношениях. Актуальность темы определяется важностью феномена существования государства, обладающего ограниченными ресурсами, в условиях изоляции, а также значимостью «югославского фактора» в контексте внешней политики Берлина в межвоенный период. Основная цель исследования заключается в создании целостного представления об автаркической модели, создававшейся в нацистской Германии в 1930-е годы, и процессе «мирного подчинения» нацистским режимом государств Юго-Восточной Европы. В задачи автора входит анализ экономического положения Третьего рейха в рассматриваемый период, полемики сторонников и противников автаркической политики, взаимоотношений Германии и Югославии в конце 1920-х – начале 1940-х годов. В качестве источников были использованы донесения дипломатов Третьего рейха, опубликованные в издании «Akten zur deutschen auswärtigen Politik: 1918–1945»; югославские статистические данные; статьи, сборники выступлений и монографии немецких исследователей 1920–1930-х годов; научные работы второй половины XX в. по экономике нацистской Германии. Детальный анализ указанных материалов позволяет прийти к следующим выводам: германо-югославские отношения носили взаимовыгодный характер; включение Югославии в «экономику большого пространства» позволяло Гитлеру иметь в непосредственной близости от Германии постоянный источник продовольствия и полезных ископаемых; создание особой модели автаркии способствовало сохранению Третьим рейхом основного товарного оборота со странами Запада, при этом полной переориентации внешней торговли на страны Юго-Восточной Европы так и не произошло.

Статья посвящена анализу участия саудовского духовенства (‘улама) в развернувшейся в 1958–1964 гг. борьбе за престол между королем Саудом ибн Абд аль-Азизом и наследным принцем Фейсалом, а также анализу структуры богословского корпуса и его роли в обществе. Отечественные исследователи проявили ограниченный интерес к данной теме, в то время как зарубежные авторы расходятся во мнениях относительно влияния ‘улама в событиях 1958–1964 гг. Целью статьи является выяснение роли саудовского духовенства в исход борьбы за власть. Внутренняя обстановка в Королевстве Саудовская Аравия (КСА) в середине XX в. была острой из-за кризиса кочевого хозяйства, безработицы, аграрного перенаселения, инфляции, непомерных расходов правящей верхушки и коррупции. К 1958 г. стало очевидно, что политика короля Сауда грозила катастрофой. Против монарха выступил наследный принц Фейсал. В период с 1958 по 1964 г. Сауд потерял всех сторонников и в ноябре 1964 г. был вынужден отречься от престола в пользу Фейсала. Богословы являлись духовной элитой страны и обладали авторитетом среди оседлого населения. В борьбе за власть они поддержали принца Фейсала, оказывая давление на короля Сауда в идеологической сфере, активно критикуя введение элементов западной культуры, таких как телевидение, фото и др. Так же они поддержали ультиматумы сторонников Фейсала королю в 1962 и 1964 гг., санкционировали отречение Сауда и восшествие на престол Фейсала в ноябре 1964 г. Автор приходит к выводу, что роль богословов была существенной, однако для полной победы требовалась поддержка кочевников, так как саудовское общество было разделено на оседлых и кочевников, среди которых ‘улама не пользовались авторитетом, что позволяет считать вклад обеих групп равнозначным.

Швейцарский общественный и политический деятель Ф.-С. Лагарп, воспитатель российского императора Александра I, после возвращения на родину сыграл весьма важную роль в революционных событиях 1798–1800 гг., став одной из ключевых фигур в правительстве Гельветической республики. Его деятельность вызывала неоднозначные оценки в историографии вплоть до обвинений в измене национальным интересам. В настоящем исследовании предпринимается попытка пересмотреть их в контексте анализа современных работ по изучаемой проблематике, а также ряда источников (переписка Лагарпа, записки о государственной деятельности, составленные им для Александра I и т.д.), которые были лишь недавно введены в научный оборот. В статье рассматривается роль будущего реформатора в Гельветической революции и в попытке создания новой швейцарской государственности. Ключевыми задачами автора являются: выявление обстоятельств, благодаря которым Лагарп оказался в составе высшего исполнительного органа страны, анализ основных политических проектов, реализовывавшихся в Гельветической республике с его участием, а также политической борьбы между различными партиями швейцарского парламента в конце XVIII – начале XIX в. Детальное изучение источников позволяет дать представление о том пути, который проделал Лагарп к вершине власти, раскрыть важнейшие инициированные им реформы, выявить трудности, с которыми он столкнулся, будучи главой Директории, а также причины, приведшие к тому, что он утратил свое положение в ходе государственного переворота в начале 1800 г. Основным выводом исследования является внутренняя противоречивость политических взглядов Лагарпа: будучи последовательным поборником либеральных принципов эпохи Просвещения, он в то же время стремился к установлению в Гельветической республике диктатуры.