Анализ особенностей питания у больных гастроэзофагеальной рефлюксной болезнью: результаты пилотного исследования
- Авторы: Кропочев В.С.1, Морозов С.В.1, Ланцева М.А.1, Сасунова А.Н.1, Пилипенко В.И.1, Исаков В.А.1
-
Учреждения:
- ФГБУН «Федеральный исследовательский центр питания, биотехнологии и безопасности пищи»
- Выпуск: Том 92, № 8 (2020)
- Страницы: 66-72
- Раздел: Оригинальные статьи
- Статья получена: 01.09.2020
- Статья опубликована: 03.09.2020
- URL: https://ter-arkhiv.ru/0040-3660/article/view/43543
- DOI: https://doi.org/10.26442/00403660.2020.08.000760
- ID: 43543
Цитировать
Полный текст
Аннотация
Цель. Изучить паттерн (структуру) питания больных гастроэзофагеальной рефлюксной болезнью (ГЭРБ) в сравнении с контрольной группой без ГЭРБ.
Материалы и методы. Материалом исследования служили данные обследования пациентов, направленных в ФГБУН «Федеральный исследовательский центр питания и биотехнологии» на проведение суточной пищеводной рН-импедансометрии для исключения ГЭРБ с января по апрель 2020 г. и давших информированное согласие на участие в исследовании. Всем пациентам проведено комплексное обследование, включавшее сбор жалоб и анамнеза, оценку симптомов при помощи вопросника GERD-Q, эзофагогастроскопию, суточную пищеводную рН-импедансометрию и оценку фактического питания. Диагноз ГЭРБ устанавливали в том случае, если пациенты испытывали жалобы на изжогу и отрыжку кислым не реже одного раза в неделю, количество баллов по вопроснику GERD-Q ≥8, и по данным суточной пищеводной рН-импедансометрии время экспозиции кислоты >6%, а количество гастроэзофагеальных рефлюксов >80. Оценка структуры питания проводилась по частоте и количеству потребления основных групп продуктов в сравнении с принципом «пирамиды здорового питания». Дополнительный анализ проведен в отношении состава подгрупп продуктов.
Результаты. Включены в исследование 165 пациентов. Конечному анализу доступны данные 150 из них (34 больных ГЭРБ и 116 больных контрольной группы). При анализе структуры рациона у пациентов обеих групп выявлены недостаточное потребление молочных продуктов и избыточное потребление мяса. При сравнении групп между собой выявлено, что больные ГЭРБ потребляли больше фруктов (0,91±0,68 относительно величины «пирамиды здорового питания» в группе ГЭРБ против 0,53±0,57 в контрольной группе; р=0,001) и жиров (0,69±0,55 против 0,50±0,55 соответственно, р=0,001). В то же время структура рациона больных ГЭРБ характеризовалась меньшим относительным количеством овощей (0,86±0,46 относительно показателей «пирамиды здорового питания» против 0,94±0,63 в контрольной группе; р=0,004) и кондитерских изделий (0,38±0,39 против 1,93±0,98, р=0,0001) по сравнению с контрольной группой.
Заключение. Структура рациона больных ГЭРБ существенно отличается от таковой без признаков заболевания. Полученные данные могут быть использованы для научно обоснованной модификации рационов у пациентов с ГЭРБ.
Ключевые слова
Полный текст
ГЭР – гастроэзофагеальный рефлюкс
ГЭРБ – гастроэзофагеальная рефлюксная болезнь
ИМТ – индекс массы тела
ИПП – ингибиторы протонной помпы
ПВ – пищевые волокна
Введение
Гастроэзофагеальная рефлюксная болезнь (ГЭРБ) – это заболевание, характеризующееся наличием комплекса клинических симптомов и/или морфологических изменений, которые возникают в результате обратного заброса содержимого желудка в пищевод [1]. Персистирование симптомов ГЭРБ приводит к выраженному нарушению качества жизни больных, сопряжено с развитием ряда осложнений [2]. Отмечается рост заболеваемости в мире, в особенности среди населения развитых стран [3]. В определенной степени эту тенденцию связывают с распространенностью ожирения [4]. При этом к 2022 г. ожидаемая стоимость лечения заболевания составит 10,059 трлн дол. США, прогнозируется дальнейшее ежегодное увеличение ее на 5,6%, что подчеркивает высокую социальную значимость заболевания [5].
Возникновение симптомов заболевания после приема пищи, неоднократно отмечавшееся влияние на течение заболевания пищевых факторов, а также взаимосвязь ГЭРБ с наличием избытка массы тела и ожирения позволяют относить заболевание к алиментарно-зависимым и обусловливают необходимость использования диетологической коррекции в составе комплексной терапии [6, 7]. Необходимость диетотерапии может быть обусловлена и тем фактом, что длительная кислотосупрессия при использовании ингибиторов протонной помпы (ИПП) может быть сопряжена с риском осложнений [8], а также тем, что в ряде случаев такая терапия может оказаться недостаточно эффективной, как в случае с рефрактерной ГЭРБ [9, 10].
Стандартный подход к разработке диетотерапии при разных заболеваниях основан на анализе различий по частоте и количеству потребления основных нутриентов больными в сравнении с контрольной группой. В то же время современные данные свидетельствуют о том, что такой подход не соответствует современным представлениям нутрициологии. Во-первых, пища состоит из сложных соединений, а не отдельных макронутриентов. Взаимодействие их в процессе питания может приводить к различиям и изменению их физиологических и патофизиологических эффектов, важных для развития симптомов болезни. Примером может послужить употребление цитрусовых соков – при схожем химическом составе существует разница в способности вызывать изжогу у тех вариантов напитка, которые содержат мякоть фруктов, что может быть обусловлено буферными свойствами мякоти цитрусовых и нейтрализации части кислоты в соке [11, 12].
Во-вторых, различия в потреблении минорных веществ (которые могут существенным образом влиять на течение заболевания) при помощи стандартных методов оценки питания, таких как частотный анализ потребления, удается выявить далеко не всегда [13]. В связи с этим использование альтернативных методов оценки потребления пищевых веществ, в частности оценка паттерна (или структуры) питания, приобретает все большую актуальность. В ходе этого метода оценивается структура потребления разных пищевых продуктов по количеству, частоте и удельному весу каждой из групп пищевых продуктов в структуре рациона [14, 15]. До настоящего времени оценка паттерна питания у больных ГЭРБ в России не проводилась, и в целом исследований с таким подходом в отношении других заболеваний в нашей стране крайне мало.
Цель исследования – изучить паттерны питания пациентов с ГЭРБ в сравнении с контрольной группой без ГЭРБ.
Материалы и методы
Материалом исследования послужили данные обследования пациентов, направленных в ФГБУН «ФИЦ питания и биотехнологии» для проведения суточной пищеводной рН-импедансометрии для исключения ГЭРБ с января по апрель 2020 г. и давших информированное согласие на участие в исследовании. Протокол исследования одобрен этическим комитетом ФГБУН «ФИЦ питания и биотехнологии» до начала набора пациентов в исследование (выписка из протокола №2 комитета от 24.01.2020. Исследование зарегистрировано в базе данных клинических исследований clinicaltrials.gov, NCT0425569).
Критерии включения: возраст участников от 18 до 75 лет; добровольное информированное согласие на участие в исследовании, отсутствие приема лекарственных препаратов, влияющих на секрецию желудка или способных повреждать слизистую оболочку пищевода и провоцировать симптомы заболевания (нестероидные противовоспалительные препараты, блокаторы кальциевых каналов, нитраты и др.), возможность ответить на вопросы, касающиеся питания в домашних условиях.
Критерии исключения: наличие в анамнезе оперативных вмешательств на органах грудной или брюшной полости (за исключением аппендэктомии и холецистэктомии давностью более 6 мес), имевшееся ранее или выявленное в результате обследования варикозное расширение вен желудка и пищевода, невозможность полноценного проведения хотя бы одного из исследований, предусмотренных протоколом. В случаях получения неадекватных результатов исследований (время записи суточной пищеводной рН-импедансометрии менее 15 ч, получение данных оценки фактического питания с явно недостоверными данными, например энергетическая ценность рациона менее 700 или более 4500 ккал/сут) данные пациентов исключались из конечного анализа.
Верификация диагноза ГЭРБ:
- согласно клиническим данным (изжога и отрыжка кислым не реже одного раза в неделю, длительность заболевания не менее 6 мес, эффективное лечение ИПП в анамнезе);
- количество баллов по симптомному вопроснику GERD-Q≥8 [16];
- оценка наличия патологического гастроэзофагеального рефлюкса (ГЭР) и взаимосвязи симптомов проводилась при помощи суточной пищеводной рН-импедансометрии с использованием pH-импеданс-зондов с внутренним референсным электродом (2 канала рН, 6 каналов импеданс; производство Unisensor AG, США), рН-импеданс-рекордера Ohmega (MMS, Энсхеде, Нидерланды) с использованием прикладной программы производителя (Solar gastro) по стандартной методике [17]. Диагностика патологического рефлюкса осуществлялась в соответствии c Лионским консенсусом [18]. В соответствии с ним диагноз ГЭРБ считался установленным при времени экспозиции кислоты в нижней трети пищевода более 6,0% времени суток, вспомогательным критерием являлось количество ГЭР более 80. В тех случаях, когда время экспозиции кислоты составляло более 4%, но менее 6% времени суток, дополнительным критерием диагноза являлось наличие временной взаимосвязи симптома и рефлюкса (индекс чувствительности симптомов более 80%, индекс симптомов более 50%) [18].
Эндоскопическая оценка изменений слизистой оболочки пищевода служила для оценки формы ГЭРБ и исключения сопутствующих заболеваний. Исследование проводилось при помощи панэндоскопа Olympus Exera II CV-180 (Olympus, Осака, Япония). Исследование выполнялось по стандартной методике. Описание стадий эрозивного эзофагита проводилось в соответствии с Лос-Анджелесской классификацией 1999 г. [19]. Эндоскопическая оценка использовалась для уточнения формы заболевания, но не расценивалась как основа для подтверждения диагноза.
Те пациенты, у которых диагноз ГЭРБ не подтвержден, составили контрольную группу.
Анализ структуры питания. Анализ рациона питания на основе частоты и количественного потребления продуктов и блюд осуществлялся при помощи программного обеспечения «Нутрилоджик» (ООО «Нутрилоджик», Россия, свидетельство о регистрации программы для ЭВМ 2018614588 от 10.04.2018).
Пищевые паттерны пациентов определялись по стандартной методике [14]: рацион пациента представлялся в виде блюд с указанием веса порций, далее каждое блюдо преобразовывалось в набор продуктов с указанием веса ингредиентов согласно нормам закладки по картотеке блюд. Для уменьшения влияния индивидуальной вариабельности показателей адекватность потребления продуктов рациона оценивалась в соответствии с рекомендуемыми величинами «пирамиды здорового питания» [15] как частное от деления фактических величин на рекомендуемые. Для детализации паттерна каждый из параметров разделен на подгруппы (например, для зерновых – подгруппы «пшеница», «рожь», «овес», «гречка», «пшено», «кукуруза») согласно справочнику химического состава российских пищевых продуктов под ред. И.М. Скурихина и т.д. [20], при этом вес в подгруппах также представлен в виде относительной величины от должного потребления этой группы продуктов. Сравнение средних величин числа позиций в каждой из изучаемых групп продуктов у больных ГЭРБ и без признаков заболевания проведено при помощи пакета программ SPSS 13.0 для Windows (SPSS Inc., США). С его помощью проводилась оценка показателей выборки методами дескриптивной статистики. Для сравнения результатов между группами использованы метод Манна–Уитни и критерий хи-квадрат по Пирсону. Результаты математической обработки приведены в виде средних значений (Mean) и стандартного отклонения (SD). Различия считались достоверными при значениях уровня статистической значимости различий p≤0,05 [21].
Дизайн исследования и схема набора пациентов в исследование представлены на рисунке.
Дизайн исследования и схема набора пациентов в исследование.
Результаты
Исследование проводилось с января по апрель 2020 г. Конечному анализу доступны данные 34 больных ГЭРБ и 116 обследуемых контрольной группы. Данные демографических характеристик, индекса массы тела (ИМТ) и основные характеристики домашних рационов пациентов основной и контрольной групп представлены в табл. 1.
Таблица 1. Данные анализа демографических показателей пациентов, вошедших в основную и контрольную группу, и результатов анализа потребления макронутриентов | |||
Параметры | Группа пациентов с ГЭРБ (n=34) | Контрольная группа (n=116) | р |
Женщины, % | 70,6% | 65,5% | 0,58 |
Возраст (M±m), лет | 52,9±12,4 | 44,3±16,0 | <0,001 |
ИМТ, кг/м² | 28,1±8,3 | 26,2±7,8 | 0,4 |
Калорийность, ккал/сут | 2814,8±1068,7 | 1963,1±581,7 | 0,002 |
Белки, г/сут | 112,2±50,8 | 85,9±30,8 | 0,226 |
Жиры, г/сут | 120,9±45,4 | 77,7±30,1 | <0,001 |
Углеводы, г/сут | 334,9±156,3 | 228,9±86,4 | 0,019 |
Сравнительный анализ потребления групп пищевых продуктов. При сопоставлении структуры рациона у пациентов обеих групп с рекомендуемым уровнем потребления в соответствии с «пирамидой здорового питания» оказалось, что как для больных ГЭРБ, так и для пациентов контрольной группы характерны недостаточное потребление молочных продуктов, а также избыточное потребление мяса (табл. 2).
Таблица 2. Сопоставление уровней потребления по основным группам продуктов | |||
Группа пациентов с ГЭРБ (n=34) | Контрольная группа (n=116) | р | |
Зерно* | 0,81±0,66 | 1,14±0,47 | 0,105 |
Овощи* | 0,86±0,46 | 0,94±0,64 | 0,004 |
Фрукты* | 0,91±0,68 | 0,53±0,57 | 0,001 |
Молочные продукты* | 0,60±0,32 | 0,60±0,40 | 0,33 |
Мясо* | 1,64±1,23 | 1,62±0,91 | 0,017 |
Жиры* | 0,69±0,55 | 0,50±0,56 | 0,001 |
Кондитерские изделия* | 0,38±0,39 | 1,93±0,98 | 0,0001 |
*Данные представлены относительно норм потребления для определенной калорийности рациона согласно концепции «пирамиды здорового питания». |
В то же время при сравнении групп между собой выявлено, что в структуре рациона больных ГЭРБ потребление ряда групп продуктов относительно «пирамиды здорового питания» выше (см. табл. 2). В частности, больные ГЭРБ потребляли больше фруктов (0,91±0,68 относительно величины «пирамиды здорового питания» против 0,53±0,57 в группе контроля соответственно, р=0,001) и жиров (0,69±0,55 против 0,50±0,55 соответственно, р=0,001).
В то же время структура рациона больных ГЭРБ характеризовалась меньшим относительным количеством овощей (0,86±0,46 относительно показателей «пирамиды здорового питания» против 0,94±0,63 в группе контроля, р=0,004) и кондитерских изделий (0,38±0,39 против 1,93±0,98, р=0,0001) по сравнению с контрольной группой.
Различий в структуре потребления зерновых, мясных и молочных продуктов не зарегистрировано.
Для более детального анализа в каждой группе выделены подгруппы. При анализе структуры потребления внутри подгрупп также выявлены существенные отличия между пациентами основной и контрольной групп (табл. 3). Так, в группе «овощей» у пациентов с ГЭРБ выявлены более высокое потребление корнеплодов (0,20±0,24 против 0,14±0,20, р=0,001), бобов (0,06±0,11 против 0,01±0,04, р=0,001) и орехов (0,0174±0,02 против 0,0167±0,05, р=0,001) и более редкое потребление картофеля (0,09±0,09 против 0,24±0,29, р=0,011), группы «других овощей», включавшей огурцы, помидоры, баклажаны, кабачки, сладкий перец, тыкву (0,33±0,25 против 0,34±0,43, р=0,001), и грибов (0,005±0,01 против 0,007±0,03, р=0,001). Различия в подгруппе луковых (лук зеленый, порей, чеснок) не достигли уровня достоверной значимости (0,04±0,07 против 0,04±0,07, р=0,052).
Таблица 3. Сопоставление уровней потребления различных овощей в исследуемых подгруппах | |||
Группа пациентов с ГЭРБ (n=34) | Контрольная группа (n=116) | р | |
Листовые* | 0,03±0,04 | 0,04±0,07 | 0,001 |
Капуста* | 0,07±0,09 | 0,11±0,23 | 0,0001 |
Луковые* | 0,04±0,05 | 0,04±0,07 | 0,052 |
Картофель* | 0,09±0,09 | 0,24±0,29 | 0,011 |
Корнеплоды* | 0,20±0,24 | 0,14±0,20 | 0,001 |
Другие* | 0,33±0,25 | 0,35±0,43 | 0,001 |
Грибы* | 0,005±0,01 | 0,007±0,03 | 0,001 |
Бобы* | 0,06±0,10 | 0,01±0,05 | 0,001 |
*Данные представлены относительно норм потребления овощей для данной калорийности рациона согласно концепции «пирамиды здорового питания». |
Потребление фруктов (табл. 4) между изучаемыми группами различалось за счет достоверно большего потребления больными ГЭРБ косточковых – абрикосы, вишня, черешня, персики (0,11±0,16 в сравнении с 0,06±0,16, р=0,001), семечковых – груши, яблоки (0,45±0,48 против 0,24±0,34, р=0,001), цитрусовых (0,11±0,15 против 0,05±0,16, р=0,001), тропических фруктов (0,08±0,13 против 0,07±0,15, р=0,001), лесных ягод – ежевика, голубика, черника (0,03±0,07 против 0,01±0,04, р=0,001), бахчевых (0,08±0,19 против 0,02±0,26, р=0,001), фруктовых консервов (0,04±0,06 против 0,002±0,01 соответственно, р=0,001).
Таблица 4. Сопоставление уровней потребления различных фруктов в исследуемых подгруппах | |||
Группа пациентов с ГЭРБ (n=34) | Контрольная группа (n=116) | р | |
Косточковые* | 0,11±0,16 | 0,06±0,16 | 0,001 |
Семечковые* | 0,45±0,48 | 0,24±0,34 | 0,001 |
Субтропические* | 0,01±0,01 | 0,04±0,11 | 0,002 |
Цитрусовые* | 0,11±0,15 | 0,05±0,17 | 0,001 |
Тропические* | 0,08±0,13 | 0,07±0,15 | 0,001 |
Садовые ягоды* | 0,02±0,03 | 0,04±0,11 | 0,001 |
Лесные ягоды* | 0,03±0,07 | 0,01±0,04 | 0,001 |
Бахчевые* | 0,08±0,19 | 0,03±0,26 | 0,001 |
Фруктовые консервы* | 0,04±0,06 | 0,002±0,01 | 0,001 |
*Данные представлены относительно норм потребления фруктов для данной калорийности рациона согласно концепции «пирамиды здорового питания». |
В составе потребления жировой продукции также выявлены различия по уровню потребления между изучаемыми группами (табл. 5). Достоверные различия касались большего потребления пациентами с ГЭРБ растительного масла (0,50±0,45 против 0,43±0,51, р<0,004) и майонеза (0,07±0,16 против 0,05±0,25, р=0,001) в сравнении с представителями контрольной группы. Однако отмечено достоверно меньшее потребление сливочного масла (0,17±0,22 против 0,97±0,53, р<0,001), а различия по потреблению маргарина оказались недостоверны.
Таблица 5. Сопоставление уровней потребления жировой продукции в исследуемых подгруппах | |||
Группа пациентов с ГЭРБ (n=34) | Контрольная группа (n=116) | р | |
Сливочное масло* | 0,17±0,22 | 0,97±0,53 | 0,001 |
Животные жиры* | 0,02±0,03 | 0,02±0,16 | 0,1 |
Растительные масла* | 0,50±0,45 | 0,43±0,51 | 0,004 |
Маргарин* | 0,00±0,00 | 0,01±0,16 | 0,191 |
Майонез* | 0,07±0,16 | 0,05±0,25 | 0,001 |
*Данные представлены относительно норм потребления жировой продукции для данной калорийности рациона согласно концепции «пирамиды здорового питания». |
Обсуждение
Результаты, представленные в настоящей публикации, являются частью работы, направленной на выявление взаимосвязи структуры питания с проявлениями ГЭРБ. Несмотря на то, что существует множество указаний о взаимосвязи факторов питания и частоты выявления симптомов ГЭРБ, данные о структуре питания при этом заболевании изучены недостаточно, и имеются лишь отдельные публикации, посвященные этому вопросу [22]. Полученные в ходе пилотного исследования данные могут служить основой для научной и практической работы – как для формирования рекомендаций по диетотерапии больных ГЭРБ, так и для разработки новых функциональных пищевых продуктов [14].
Важнейшим отличием нашей работы от многих других является тщательно отобранная контрольная группа, у включенных в нее лиц диагноз ГЭРБ исключен не только клинически, но у них в том числе исключен патологический рефлюкс, согласно самым строгим критериям с использованием суточной pH-импедансометрии. Для исследований влияния или связи особенностей питания с тем или иным заболеванием именно проблема адекватной контрольной группы является ключевой, поскольку большие группы населения питаются в целом стереотипно, и, чтобы выявить различия, необходимы масштабные исследования с включением тысяч участников (при этом неизбежно снижается специфичность полученных данных) либо исследования с исключительно хорошо подобранной контрольной группой. Именно последний подход мы и выбрали для нашего исследования.
В значительной степени полученные нами данные подтверждаются теми данными, которые ранее уже освещались в литературе. В нашем исследовании пациенты основной группы имели более высокие значения ИМТ по сравнению с контрольной группой, хотя эти отличия и не достигали достоверных отличий. Действительно, избыточная масса тела является одним из факторов, способствующих большей вероятности возникновения симптомов ГЭРБ [23, 24]. Это объясняется тем, что абдоминальное ожирение сопровождается увеличением внутрибрюшного давления, что приводит к учащению ГЭР.
Энергетическая ценность рациона в группе больных ГЭРБ выше по сравнению с контрольной группой. Ранее опубликованные работы также свидетельствовали о том, что между потреблением калорий и риском возникновения симптомов имеется прямая зависимость [25]. Кроме того, энергетическая ценность рациона коррелировала с временем экспозиции кислоты в пищеводе [26]. Также во многих исследованиях выявлена взаимосвязь между количеством жиров в рационе, вероятностью выявления изжоги и риском эрозивного эзофагита [6, 22]. В связи с этим различия, выявленные по этим показателям между основной и контрольной группой в нашем исследовании, не являются удивительными.
Методический подход, использованный в настоящей работе, позволяет понять, за счет чего происходят большее потребление жиров и увеличение энергетической ценности рациона. Это чрезвычайно важно понимать, поскольку в целом потребление жиров в популяции растет и даже потребление их в контрольной группе – существенно выше рекомендуемого. В частности, в составе жировой продукции отмечено большее потребление растительных масел и майонеза, в то время как те продукты, которые обычно не рекомендуются для потребления при этом заболевании (сливочное масло), потреблялись в меньшем количестве, чем в группе контроля. Учитывая характер работы, мы не можем быть полностью уверены в том, что выявленные отличия не обусловлены тем, что больные ГЭРБ избегали употребления тех продуктов, которые вызывали у них симптомы. Полученные результаты требуют уточнения в специально спланированных исследованиях.
Другой важной деталью о структуре потребления пищевых продуктов больными ГЭРБ, выявленной в нашем исследовании, является то, что эта группа потребляет меньшее количество практически всех видов овощей по сравнению с контролем. Действительно, овощи могут являться основным источником пищевых волокон (ПВ), роль которых в патогенезе ГЭРБ в настоящее время широко обсуждается [27, 28]. ПВ обладают сорбционными свойствами и способны связывать ряд продуктов, например оксид азота, содержащийся в пище, или желчные кислоты, тем самым снижая вероятность расслабления нижнего пищеводного сфинктера и уменьшая повреждение пищевода. Недостаток ПВ снижает скорость транзита содержимого желудка, приводит к росту внутрижелудочного давления и увеличению риска ГЭР. Однако в отношении овощей и фруктов, богатых клетчаткой, данные противоречивы. М. Saberi-Firoozi и соавт. сообщают о протективном действии и фруктов, и овощей [29]. М. Nocon и соавт. выявили, что частое употребление фруктов снижает выраженность симптоматики ГЭРБ, в то время как потребление овощей не оказывает эффекта (n=7124) [30]. К тем же выводам о пользе фруктов и отсутствии эффекта от овощей пришли S. Kumar и соавт. [31]. Напротив, существуют эпидемиологические данные о более высокой распространенности симптомов ГЭРБ у тех, кто чаще употребляет фрукты и овощи [32]. Вероятно, противоречивость данных объясняется тем, что разные ПВ оказывают различный эффект на моторику пищевода и нижнего пищеводного сфинктера. Часть из них может оказывать негативное действие за счет ферментации микрофлорой кишечника и воздействия образующихся при этом метаболитов (короткоцепочечных жирных кислот) на тонус нижнего пищеводного сфинктера [33, 34]. Кроме того, присущая ряду ПВ способность обусловливать повышенное газообразование может приводить к увеличению внутрибрюшного давления и потенцированию ГЭР.
Преимуществом настоящего исследования являлось то, что диагноз ГЭРБ достоверно подтвержден/или исключен при помощи комплекса исследований – и наличия симптомов заболевания, и выявления патологического рефлюкса при помощи таких современных инструментальных исследований, как суточная пищеводная рН-импедансометрия.
В то же время исследование имело и определенные ограничения. Помимо упоминавшейся ранее невозможности установить причинно-следственную связь между выявленными уровнями потребления и наличием заболевания в ходе исследования не учитывался ряд параметров – в частности, форма и давность анамнеза заболевания, наличие осложнений. Кроме того, на проявления заболевания могут оказывать влияние и другие факторы, такие как физическая активность, скорость потребления пищи [35], частота и объем порций [36], время последнего приема пищи [37, 38], длительность и качество сна [39], наличие стресса и тревоги [40–42], курение [43], которые в ходе работы не учитывались. На результаты также могло повлиять относительно небольшое число пациентов (особенно в основной группе), включенных в исследование. Однако в силу методологических особенностей включение большого числа пациентов с верифицированным современными методами исследования диагнозом является дорогостоящим и достаточно трудоемким.
На наш взгляд, использование метода анализа паттернов питания имеет важное научное и практическое значение и позволяет по-новому оценить те факторы, которые влияют на формирование проявлений ГЭРБ, и более рационально подходить к вопросам диетотерапии при этом заболевании.
Заключение
По результатам исследования при сопоставлении структуры питания пациентов основной и контрольной групп установлены достоверные отличия паттерна питания у пациентов с ГЭРБ в отношении потребления овощей (за счет корнеплодов, бобов, орехов, грибов, картофеля и других овощей), фруктов (за счет косточковых, семечковых, цитрусовых, лесных ягод, тропических фруктов, бахчевых и фруктовых консервов), жиров (за счет животных жиров и растительного масла, майонеза и сливочного масла).
Полученные данные могут быть использованы для научно обоснованной модификации рационов у больных ГЭРБ.
Об авторах
Василий Сергеевич Кропочев
ФГБУН «Федеральный исследовательский центр питания, биотехнологии и безопасности пищи»
Автор, ответственный за переписку.
Email: morosoffsv@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-7076-1839
врач отд-ния гастроэнтерологии и гепатологии ФГБУН «ФИЦ питания и биотехнологии»
Россия, МоскваСергей Владимирович Морозов
ФГБУН «Федеральный исследовательский центр питания, биотехнологии и безопасности пищи»
Email: morosoffsv@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-6816-3058
к.м.н., в.н.с.
Россия, МоскваМайя Александровна Ланцева
ФГБУН «Федеральный исследовательский центр питания, биотехнологии и безопасности пищи»
Email: morosoffsv@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-6654-8234
аспирант отд-ния гастроэнтерологии и гепатологии
Россия, МоскваАрмида Нисановна Сасунова
ФГБУН «Федеральный исследовательский центр питания, биотехнологии и безопасности пищи»
Email: morosoffsv@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-8896-5285
аспирант отд-ния гастроэнтерологии и гепатологии
Россия, МоскваВладимир Иванович Пилипенко
ФГБУН «Федеральный исследовательский центр питания, биотехнологии и безопасности пищи»
Email: morosoffsv@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-5632-1880
к.м.н., н.с.
Россия, МоскваВасилий Андреевич Исаков
ФГБУН «Федеральный исследовательский центр питания, биотехнологии и безопасности пищи»
Email: morosoffsv@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-4417-8076
д.м.н., проф., зав. отд-нием гастроэнтерологии и гепатологии
Россия, МоскваСписок литературы
- Vakil N, van Zanten S, Kahrilas P, et al. The Montreal Definition and Classification of Gastroesophageal Reflux Disease: A Global Evidence-Based Consensus. Am J Gastroenterol. 2006;101(8):1900-20. doi: 10.1111/j.1572-0241.2006.00630.x
- El-Serag H, Sweet S, Winchester C, Dent J. Update on the epidemiology of gastro-oesophageal reflux disease: a systematic review. Gut. 2013;63(6):871-80. doi: 10.1136/gutjnl-2012-304269
- Yamasaki T, Hemond C, Eisa M, et al. The Changing Epidemiology of Gastroesophageal Reflux Disease: Are Patients Getting Younger? J Neurogastroenterol Motil. 2018;24(4):559-69. doi: 10.5056/jnm18140
- El-Serag H. Role of obesity in GORD-related disorders. Gut. 2008;57(3):281-4. doi: 10.1136/gut.2007.127878
- United States. Economic Outlook. 2019;43(2):40-1. doi: 10.1111/1468-0319.12421
- El-Serag H. Dietary intake and the risk of gastro-oesophageal reflux disease: a cross sectional study in volunteers. Gut. 2005;54(1):11-7. doi: 10.1136/gut.2004.040337
- Fletcher J, Wirz A, Young J, et al. Unbuffered highly acidic gastric juice exists at the gastroesophageal junction after a meal. Gastroenterology. 2001;121(4):775-83. doi: 10.1053/gast.2001.27997
- Malfertheiner P, Kandulski A, Venerito M. Proton-pump inhibitors: understanding the complications and risks. Nat Rev Gastroenterol Hepatol. 2017;14(12):697-710. doi: 10.1038/nrgastro.2017.117
- Ates F, Francis D, Vaezi M. Refractory gastroesophageal reflux disease: advances and treatment. Expert Rev Gastroenterol Hepatol. 2014;8(6):657-67. doi: 10.1586/17474124.2014.910454
- Vaezi M, Fass R, Vakil N, et al. IW-3718 Reduces Heartburn Severity in Patients With Refractory Gastroesophageal Reflux Disease in a Randomized Trial. Gastroenterology. 2020. doi: 10.1053/j.gastro.2020.02.031
- Коновалова М.Д., Морозов С.В., Исаков В.А. Особенности питания больных c различными формами гастроэзофагеальной рефлюксной болезни. Вопросы питания. 2016;85(4):35-45 [Konovalova MD, Morozov SV, Isakov VA. Nutritional status of patients with different types of gastroesophageal reflux disease. Vopr Pitan. 2016;85(4):35-45 (In Russ.)]. PMID: 29381022;
- Feldman M, Barnett C. Relationships between the acidity and osmolality of popular beverages and reported postprandial heartburn. Gastroenterology. 1995;108(1):125-31. doi: 10.1016/0016-5085(95)90016-0
- Tucker K. Dietary patterns, approaches, and multicultural perspective. Applied Physiology Nutrition Metabolism. 2010;35(2):211-8. doi: 10.1139/h10-010
- Морозов С.В., Коновалова М.Д., Исаков В.А. Пищевые паттерны у пациентов с гастроэзофагеальной рефлюксной болезнью как инструмент поиска компонентов для создания функциональных пищевых продуктов. Вопросы диетологии. 2016;6(2):5-13 [Morozov SV, Konovalova MD, Isakov VA. Food patterns in patients with gastroesophageal reflux disease as a tool for development of new functional products. Voprosy dietologii. 2016;6(2):5-13 (In Russ.)]. doi: 10.20953/2224-5448-2016-2-5-13
- McGuire S. U.S. Department of Agriculture and U.S. Department of Health and Human Services, Dietary Guidelines for Americans, 2010. 7th Edition, Washington, DC: U.S. Government Printing Office. January 2011. Advances Nutrition. 2011;2(3):293-4. doi: 10.3945/an.111.000430
- Морозов С.В. Опросник GERD-Q – новый инструмент диагностики гастроэзофагеальной рефлюксной болезни для врача общей практики. Академический журнал Западной Сибири. 2014;3(52):26-8 [Morozov SV. GERD-Q questionnaire – a new tool for general practitioners to diagnose gastroesophageal reflux disease. Academic Journal of West Siberia. 2014;3(52):26-8 (In Russ.)].
- Морозов С.В., Гибадуллина Л.В., Епанчинцева А.С. и др. Значение регистрации высокого гастроэзофагеального рефлюкса в диагностике внепищеводных проявлений ГЭРБ. Экспериментальная и клиническая гастроэнтерология. 2010;9:15-22 [Morozov SV, Gibadullina LV, Epanchintseva AS, et al. Value of the high gastroesophageal reflux registration in the diagnosis of extraesophageal manifestations of GERD. Eksp Klin Gastroenterol. 2010;9:15-22 (In Russ.)].
- Gyawali C, Kahrilas P, Savarino E, et al. Modern diagnosis of GERD: the Lyon Consensus. Gut. 2018;67(7):1351-62. doi: 10.1136/gutjnl-2017-314722
- Lundell L, Dent J, Bennett J, et al. Endoscopic assessment of oesophagitis: clinical and functional correlates and further validation of the Los Angeles classification. Gut. 1999;45(2):172-80. doi: 10.1136/gut.45.2.172
- Химический состав российских пищевых продуктов. Справочник. Под ред. И.М. Скурихина, В.А. Тутельяна. М.: ДеЛи принт, 2002 [Chemical composition of Russian food products. Handbook. Edited by I.M. Skurikhin, V.A. Tutelyan. Moscow: Delhi print, 2002 (In Russ.)].
- Реброва О.Ю. Статистический анализ медицинских данных. Применение пакета прикладных программ STATISTICA. М.: МедиаСфера, 2000 [Rebrova O.Yu. Statistical analysis of medical data. The use of STATISTICA application package. Moscow: MediaSfera, 2000 (In Russ.)].
- Morozov S, Kropochev V. Types and number of gastroesophageal reflux episodes correlate with nutritional patterns. Neurogastroenterology Motility. 2019;31(S4):23-4. doi: 0.1111/nmo.13671
- Nandurkar S, Locke G, Fett S, et al. Relationship between body mass index, diet, exercise and gastro-oesophageal reflux symptoms in a community. Alimentary Pharmacology Therapeutics. 2004;20(5):497-505. doi: 10.1111/j.1365-2036.2004.02156.x
- Lee Y, Yen A, Tai J, et al. The effect of metabolic risk factors on the natural course of gastro-oesophageal reflux disease. Gut. 2008;58(2):174-81. doi: 10.1136/gut.2008.162305
- Nam S, Park B, Cho Y, et al. Different effects of dietary factors on reflux esophagitis and non-erosive reflux disease in 11,690 Korean subjects. J Gastroenterol. 2016;52(7):818-29. doi: 10.1007/s00535-016-1282-1
- Colombo P, Mangano M, Bianchi P, Penagini R. Effect of Calories and Fat on Postprandial Gastro-oesophageal Reflux. Scand J Gastroenterol. 2002;37(1):3-5. doi: 10.1080/003655202753387266
- Morozov S. Letter: dietary fibre benefits for the oesophagus – physical rather than metabolic action? Aliment Pharmacol Ther. 2019;49:1367–68. doi: 10.1111/apt.15233
- Morozov S, Isakov V, Konovalova M. Fiber-enriched diet helps to control symptoms and improves esophageal motility in patients with non-erosive gastroesophageal reflux disease. World J Gastroenterol. 2018;24(21):2291-9. doi: 10.3748/wjg.v24.i21.2291
- Saberi-Firoozi M. Risk factors of gastroesophageal reflux disease in Shiraz, southern Iran. World J Gastroenterol. 2007;13(41):5486. doi: 10.3748/wjg.v13.i41.5486
- Nocon M, Labenz J, Willich S. Lifestyle factors and symptoms of gastro-oesophageal reflux – a population-based study. Alimentary Pharmacol Ther. 2006;23(1):169-74. doi: 10.1111/j.1365-2036.2006.02727.x
- Kumar S, Sharma S, Norboo T, et al. Population based study to assess prevalence and risk factors of gastroesophageal reflux disease in a high altitude area. Indian J Gastroenterol. 2010;30(3):135-43. doi: 10.1007/s12664-010-0066-4
- Mostaghni A, Mehrabani D, Khademolhosseini F, et al. Prevalence and risk factors of gastroesophageal reflux disease in Qashqai migrating nomads, southern Iran. World J Gastroenterol. 2009;15(8):961. doi: 10.3748/wjg.15.961
- Pehl C, Waizenhoefer A, Wendl B, et al. Effect of Low and High Fat Meals on Lower Esophageal Sphincter Motility and Gastroesophageal Reflux in Healthy Subjects. Am J Gastroenterol. 1999;94(5):1192-6. doi: 10.1111/j.1572-0241.1999.01064.x
- Penagini R, Mangano M, Bianchi P. Effect of increasing the fat content but not the energy load of a meal on gastro-oesophageal reflux and lower oesophageal sphincter motor function. Gut. 1998;42(3):330-3. doi: 10.1136/gut.42.3.330
- Wildi S, Tutuian R, Castell D. The Influence of Rapid Food Intake on Postprandial Reflux: Studies in Healthy Volunteers. Am J Gastroenterol. 2004;99(9):1645-51. doi: 10.1111/j.1572-0241.2004.30273.x
- Hunt J, Stubbs D. The volume and energy content of meals as determinants of gastric emptying. J Physiol (Lond). 1975;245(1):209-25. doi: 10.1113/jphysiol.1975.sp010841
- Fujiwara Y, Machida A, Watanabe Y, et al. Association Between Dinner-to-Bed Time and Gastro-Esophageal Reflux Disease. Am J Gastroenterol. 2005;100(12):2633-6. doi: 10.1111/j.1572-0241.2005.00354.x
- Piesman M, Hwang I, Maydonovitch C, Wong R. Nocturnal Reflux Episodes Following the Administration of a Standardized Meal. Does Timing Matter? Am J Gastroenterol. 2007;102(10):2128-34. doi: 10.1111/j.1572-0241.2007.01348.x
- Fass R. The relationship between gastroesophageal reflux disease and sleep. Curr Gastroenterol Rep. 2009;11(3):202-8. doi: 10.1007/s11894-009-0032-4
- Mizyed I, Fass S, Fass R. Review article: gastro-oesophageal reflux disease and psychological comorbidity. Aliment Pharmacol Ther. 2009;29(4):351-8. doi: 10.1111/j.1365-2036.2008.03883.x
- Morozov S, Bredenoord AJ. Letter to the editors: Measuring LES and UES basal pressure. Neurogastroenterology Motility. 2019;31(3):e13502. doi: 10.1111/nmo.13502
- Kropochev V, Morozov S, Bredenoord AJ. Upper and lower esophageal sphincter resting pressure at the start and at the end of high-resolution esophageal manometry examinations. Neurogastroenterology Motility. 2019;31:e13671. doi: 10.1111/nmo.13671
- Kaltenbach T, Crockett S, Gerson L. Are Lifestyle Measures Effective in Patients With Gastroesophageal Reflux Disease? Arch Intern Med. 2006;166(9):965. doi: 10.1001/archinte.166.9.965