Risk factors for new-onset diabetes after transplantation in kidney transplant recipients: own data and meta-analysis

Full Text

Список сокращений

АДПБП – аутосомно-доминантная поликистозная болезнь почек

ДИ – доверительный интервал

и-mTOR – ингибиторы mTOR

ОШ – отношение шансов

ПТСД – посттрансплантационный сахарный диабет

РПТ – реципиенты почечного трансплантата

Введение

Впервые возникший сахарный диабет после трансплантации (ПТСД) встречается у 2–50% всех реципиентов трансплантатов паренхиматозных органов [1]. ПТСД значительно увеличивает риск смерти от всех причин, сердечно-сосудистых заболеваний, инфекционных осложнений и связан с высоким риском потери трансплантата [2], ставя под угрозу качество жизни и прогноз реципиентов почечного трансплантата (РПТ). Многие факторы риска развития ПТСД совпадают с общепопуляционными [3], но есть и специфические для РПТ [4, 5].

В Москве данные о распространенности ПТСД и его факторах риска у РПТ ограничены результатами исследований в отдельных клинических и научных центрах и не всегда репрезентативны.

Цель нашей работы – изучить факторы риска и распространенность ПТСД среди РПТ в позднем периоде после трансплантации почки, состоящих на учете в ГБУЗ «ГКБ №52», и сравнить их с международными данными.

Материалы и методы

В 30-летнем (1989–2018 гг.) ретроспективном исследовании нами получены статистически значимые различия по возрасту, полу, поликистозной болезни почек, трупной почке, циклоспорину, ингибитору mTOR (и-mTOR) и стероидам между двумя группами реципиентов: с ПТСД и без ПТСД. Пациенты, страдающие ПТСД, оказались старше, среди них отмечено больше мужчин, чаще встречалась поликистозная болезнь почек и почки, пересаженные от мертвых доноров, чаще проводилась терапия циклоспорином, и-mTOR и стероидам (p<0,05); табл. 1.

 

Таблица 1. Различия по факторам риска в группах с ПТСД и без ПТСД Table 1. Differences in risk factors between groups with and without new-onset diabetes after transplantation (NODAT)
Показатель, абс. (%)		ПТСД+	ПТСД-	p
Возраст, полных лет		58 (53–65); n=218	48 (38–58); n=1678	<0,001*
Пол	Женщины	89 (40,8)	747 (44,5)	0,001*
	Мужчины	129 (59,2)	931 (55,5)
Поликистозная болезнь почек	Отсутствие	181 (83,0)	1523 (90,8)	<0,001*
	Наличие	37 (17,0)	155 (9,2)
Живой донор		2 (0,9)	151 (9,0)	<0,001*
Трупная почка		216 (99,1)	1526 (91,0)
Такролимус	Нет	89 (41,0)	611 (39,0)	0,061
	Да	128 (59,0)	956 (61,0)
Циклоспорин	Нет	126 (58,1)	968 (61,8)	0,043*
	Да	91 (41,9)	599 (38,2)
и-mTOR	Нет	192 (88,1)	1594 (95,0)	<0,001*
	Да	26 (11,9)	84 (5,0)
Стероиды	Нет	2 (0,9)	122 (7,3)	<0,001*
	Да	216 (99,1)	1556 (92,7)
Примечание. ПТСД+ – пациенты с ПТСД; ПТСД- – пациенты без ПТСД; *различия показателей статистически значимы (p<0,05).

 

Мы провели метаанализ, чтобы оценить влияние этих показателей на развитие ПТСД.

Источники данных и поиск

Этот систематический обзор проведен в соответствии с предпочтительными элементами отчетности для систематических обзоров и метаанализа (PRISMA) [6]. В электронных базах данных MEDLINE, Scopus и Кокрановского центрального регистра контролируемых исследований проведен поиск подходящих исследований, опубликованных до 2019 г., в которых оценивались факторы риска и распространенность ПТСД среди РПТ. Списки литературы в квалифицированных статьях также проверены, и исследования добавлены вручную, если это сочтено целесообразным. Стратегия поиска включала следующие термины: метаанализ, посттрансплантационный сахарный диабет, трансплантация почки, факторы риска посттрансплантационного сахарного диабета.

Выбор исследования

В метаанализ включались исследования, организованные по принципу «случай-контроль» у РПТ в возрасте старше 18 лет с ПТСД, диагностированным в соответствии с критериями Всемирной организации здравоохранения или Американской диабетической ассоциации: глюкоза плазмы крови натощак ≥7,0 ммоль/л (≥126 мг/дл); глюкоза плазмы крови при случайном определении в любое время суток вне зависимости от приема пищи ≥11,1 ммоль/л (≥200 мг/дл) либо ≥11,1 ммоль/л (≥200 мг/дл) через 2 ч после перорального глюкозотолерантного теста; уровень гликированного гемоглобина ≥6,5% [7]. Критерии исключения: отсутствие ПТСД или его факторов риска; неполные или неконвертируемые данные или отсутствие контрольной группы; недоступный полный текст; повторные публикации.

Извлечение данных и оценка качества

Из каждого исследования извлечена следующая информация: имена авторов, название журнала, страна, место, продолжительность наблюдения, общее число включенных РПТ, их характеристики, лабораторные и клинические данные отдельно для групп с ПТСД и без ПТСД. Два автора (Н. и М.) независимо друг от друга оценили риск систематической ошибки включенных исследований с использованием шкалы NOS (Newcastle-Ottawa Scale – формы оценки качества Ньюкасл-Оттава для когортных исследований) [8] и руководства Caucus Blue [9]. Разногласия разрешены путем консенсуса с третьим рецензентом (З.).

Синтез и cтатистический анализ данных

Для каждого показателя рассчитывались средняя разница – СР (в случае непрерывных переменных), отношение шансов – ОШ (в случае категориальных переменных), точечные оценки и 95% доверительные интервалы (ДИ). Метаанализ пропорций проводился по методу Мантеля–Хензеля с использованием преобразования Фримана–Туки для вычисления взвешенной суммарной доли по модели фиксированных и случайных эффектов. Если в первоначальных исследованиях наблюдалась значительная неоднородность, использовалась модель случайных эффектов. В противном случае использовалась модель с фиксированными эффектами. Гетерогенность модели оценивали с использованием p-значения Q-теста Кокрана [10] и индекса I². Индекс I² выше 75% указывает на неоднородность от средней до высокой [11]. Для проверки систематической ошибки публикации мы применяли метод линейной регрессии Эггера и метод ранговой корреляции Бегга с использованием тау Кендалла в качестве меры ассоциации [12]. Потенциальная систематическая ошибка публикации представлена в виде воронкообразного графика.

Этическое одобрение

Этическое одобрение не требовалось, поскольку наше исследование являлось неинтервенционным метаанализом.

Результаты

Характеристики включенных исследований

На рис. 1 показана блок-схема выбора исследования. В общей сложности 849 исследований получено с использованием наших критериев поиска. После исключения дублирующихся ссылок и нерелевантных исследований 118 статей прошло полнотекстовый обзор, и 12 из них включено в окончательный метаанализ [13–24], в котором изучали распространенность и факторы риска, связанные с ПТСД после трансплантации почки. Подробная информация о каждом исследовании представлена в табл. 2. Всего в метаанализ вошло n=6797 РПТ, из них n=1305 пациентов с ПТСД и n=5492 – без ПТСД. Объединенные основные результаты метаанализа приведены в табл. 3.

 

Рис. 1. Блок-схема выбора исследования.

Fig. 1. Study selection flowchart.

 

Таблица 2. Сводные характеристики включенных исследований Table 2. Summary of characteristics of the included studies
Автор исследования	Журнал	Страна	Период исследования	Число пациентов с ПТСД	Число РПТ	Факторы риска ПТСД
М.С. Новикова, Л.О. Минушкина		Россия	1989–2018	218	1896	Пол, возраст, стероиды, такролимус, ЦсА, и-mTOR, поликистозная болезнь почек, трупная почка
M. Jahromi	Diabetes Metab Syndr Obes	Кувейт	2000–2015	154	309	Пол, возраст, стероиды, такролимус, ЦсА, трупная почка
H. Yu	BMC Nephrology	Южная Корея	2009–2012	85	418	Пол, возраст, стероиды, такролимус, ЦсА, поликистозная болезнь почек
J. Yang	Transplantation	Испания	2010–2011	103	303	Пол, возраст, такролимус, трупная почка
A. Sinangil	Nefrologia	Турция	2005–2014	70	420	Пол, возраст, такролимус, и-mTOR, трупная почка
J. Augusto	Transplantation	Франция	2005–2010	28	154	Пол, возраст, стероиды, такролимус, ЦсА, поликистозная болезнь почек
Y. Chen	Transplantation	Испания	2007–2012	162	319	Пол, возраст, стероиды, такролимус, ЦсА, и-mTOR, трупная почка, поликистозная болезнь почек
L. Ghisdal	J Am Soc Nephrol	Франция	2009	118	1067	Пол, возраст, стероиды, такролимус, ЦсА, и-mTOR, поликистозная болезнь почек
R. Hamer	Transplantation	Великобритания	1990–2004	28	429	Пол, возраст, такролимус, поликистозная болезнь почек
S. Laecke	Am J Transplant	Бельгия	2002–2008	75	254	Пол, возраст, такролимус, ЦсА, трупная почка
С. Lima	Arch Endocrinol Metab	Бразилия	2015	81	258	Пол, трупная почка, поликистозная болезнь почек
М. Roland	Am J Transplant	Франция	1985–2006	110	828	Пол, возраст, стероиды, такролимус, ЦсА, и-mTOR, поликистозная болезнь почек, трупная почка
P. Choudhury	J Endocrinol Metab	Индия	2018	43	133	Пол, возраст
Примечание. ЦсА – циклоспорин А.

 

Таблица 3. Объединенные основные результаты метаанализа Table 3. Pooled main results of the meta-analysis
Факторы	Количество исследований, n	Число пациентов, n	Количество ПТСД, n	Гетерогенный тест		Эффективная модель	ОШ/СР 95% ДИ	p
				I², %	p
Распространенность ПТСД	13	6797	1305	98,14	0,0001	Случайная	24,362 (17,045–32,517)	–
Возраст	11	5463	1106	85,9	0,0001	Случайная	0,589 (0,391–0,788)	0,001
Мужской пол	13	3284/5492	796/1304	31,61	0,1302	Случайная	0,0118 (-0,0268–0,0504)	0,549
Поликистозная болезнь почек	7	523/4371	122/749	44,49	0,0944	Случайная	0,0545 (0,0152–0,0938)	0,007
Живой донор	8	864/3584	325/1002	97,28	0,0001	Случайная	-0,0622 (-0,135–0,0103)	0,093
Трупная почка	8	2720/3584	677/1002	97,28	0,0001	Случайная	0,0622 (-0,0103–0,135)	0,093
Такролимус	11	2365/5225	565/1181	48,96	0,0334	Случайная	0,0222 (-0,0214–0,0657)	0,319
Циклоспорин А	8	2083/4304	441/950	80,06	0,0001	Случайная	-0,0223 (-0,106–0,0613)	0,601
и-mTOR	4	163/3704	51/516	0	0,7756	Случайная	0,0508 (0,0250–0,0765)	0,001
Стероиды	6	2977/3167	743/757	80,09	0,0001	Случайная	0,0284 (0,000984–0,0559)	0,042

 

Метаанализ ПТСД

Большой разброс данных зафиксирован по распространенности ПТСД (6,5–50,7%); рис. 2. Совокупная расчетная доля ПТСД у РПТ составила 17,9% (95% ДИ 17,0–18,9%) в фиксированной модели и 24,3% (95% ДИ 17,0–32,5) – в случайной модели (см. табл. 2). Доля ПТСД у пациентов, наблюдающихся в Московском нефрологическом центре ГБУЗ «ГКБ №52», оказалась ниже 11,49% (95% ДИ 10,09–13,0); см. рис. 2. Данные метаанализа являлись значительно гетерогенными (I2=98,14%, 95% ДИ 97,61–98,55; p<0,001), тест Эггера (p=0,01) и тест Бегга (p=0,05) не исключают наличие систематической ошибки отбора данных в этом случае (рис. 3).

 

Рис. 2. График пропорции ПТСД среди пациентов с трансплантированной почкой.

Fig. 2. Plot of NODAT proportion among kidney transplant recepients.

 

Рис. 3. График воронки распространенности ПТСД не исключает системной ошибки публикации.

Fig. 3. Plot of NODAT prevalence funnel does not exclude a publication bias.

 

Возраст

Вместе с нашим включено 11 исследований [13–18, 20, 21, 23, 24], из них 1106 пациентов c ПТСД и 5463 – без ПТСД. Результаты показали, что возраст является фактором риска ПТСД после трансплантации почки (СР 0,589, 95% ДИ 0,391–0,788; p=0,001); см. табл. 3, рис. 4. Анализируемые данные оказались гетерогенными (I²=85,9%; p<0,00001), но тест Эггера (p=0,26) и Бегга (p=0,93) и не выявил системной ошибки публикации (рис. 5).

 

Рис. 4. Графики (модель случайных эффектов) метаанализа связи между возрастом и риском возникновения ПТСД.

Fig. 4. Plots (random effects model) for the meta-analysis of the relationship between age and risk of NODAT.

 

Рис. 5. График воронки возраста не выявил системной ошибки публикации.

Fig. 5. Plot of age funnel showed no publication bias.

 

Мужской пол

В 12 [13–24] вместе с собственным анализируемых исследованиях общее число реципиентов составило n=6797, с ПТСД – n=1304, среди них мужчин – n=3284 и n=796 соответственно. Объединенные результаты показали, что пол не является фактором риска ПТСД (ОШ 0,0118, 95% ДИ -0,0268–0,0504; p=0,549); см. табл. 3, рис. 6. Данные метаанализа являлись слабо гетерогенными (I²=31,61%; p=0,13), и системной ошибки публикации не выявлено, тест Эггера (p=0,88) и Бегга (p=0,71); рис. 7.

 

Рис. 6. Графики (модель случайных эффектов) метаанализа связи между мужским полом и риском возникновения ПТСД.

Fig. 6. Plots (random effects model) for the meta-analysis of the relationship between the male sex and the risk of NODAT.

 

Рис. 7. График воронки пола не выявил системной ошибки публикации.

Fig 7. Plot of sex funnel showed no publication bias.

 

Аутосомно-доминантная поликистозная болезнь почек

В 6 [14, 17–20, 23] вместе с собственным анализируемых исследованиях общее число реципиентов составило n=4371, с ПТСД – n=749, среди них с аутосомно-доминантной поликистозной болезнью почек (АДПБП) – n=523 и n=122 соответственно. Объединенные результаты показали, что поликистозная болезнь почек является фактором риска ПТСД (ОШ 0,0545, 95% ДИ 0,015–0,09; p=0,007); табл. 3, рис. 8. Данные метаанализа являлись слабо гетерогенными (I²=44,49%; p=0,094), и системной ошибки публикации не выявлено, тест Эггера (p=0,40) и Бегга (p=0,45); рис. 9.

 

Рис. 8. Графики (модель случайных эффектов) метаанализа связи между поликистозной болезнью почек и риском возникновения ПТСД.

Fig. 8. Plots (random effects model) for the meta-analysis of the relationship between polycystic kidney disease and the risk of NODAT.

 

Рис. 9. График воронки поликистозной болезни почек не выявил системной ошибки публикации.

Fig. 9. Plot of polycystic kidney disease funnel showed no publication bias.

 

Почка от умершего донора

В 7 [13, 15, 16, 18, 21–23] вместе с собственным анализируемых исследованиях общее число реципиентов составило n=3584, с ПТСД – n=1002, среди них с пересаженной почкой от умершего донора – n=2720 и n=677 пациентов соответственно. Объединенные результаты показали, что трупная почка не является фактором риска ПТСД (ОШ 0,0622, 95% ДИ -0,0103–0,135; p=0,093); см. табл. 3, рис. 10. Данные метаанализа являлись значительно гетерогенными (I²=97,28%; p<0,0001), но системной ошибки публикации не выявлено, тест Эггера (p=0,19) и Бегга (p=0,80); рис. 11.

 

Рис. 10. Графики (модель случайных эффектов) метаанализа связи между почкой от мертвого донора и риском возникновения ПТСД.

Fig. 10. Plots (random effects model) for the meta-analysis of the relationship between the kidney from a dead donor and the risk of NODAT.

 

Рис. 11. График воронки почки от мертвого донора не выявил системной ошибки публикации.

Fig. 11. Plot of kidney from a dead donor funnel showed no publication bias.

 

Такролимус

В 10 [13–21, 23] вместе с собственным анализируемых исследованиях общее число реципиентов составило n=5225, с ПТСД – n=1181, из них такролимус получали n=2365 и n=565 пациентов соответственно. Объединенные результаты показали, что такролимус не является фактором риска ПТСД (ОШ 0,0222, 95% ДИ -0,0214–0,0657); p=0,31; см. табл. 3, рис. 12. Данные метаанализа являлись слабо гетерогенными (I²=48,96%, p=0,033), и системной ошибки публикации не выявлено, тест Эггера (p=0,7613) и Бегга (p=0,48); рис. 13.

 

Рис. 12. Графики (модель случайных эффектов) метаанализа связи между такролимусом и риском возникновения ПТСД.

Fig. 12. Plots (random effects model) for the meta-analysis of the relationship between tacrolimus and the risk of NODAT.

 

Рис. 13. График воронки такролимуса не выявил системной ошибки публикации.

Fig. 13. Plot of tacrolimus funnel showed no publication bias.

 

Циклоспорин

В 7 [13, 14, 17–19, 21, 23] вместе с собственным анализируемых исследованиях общее число реципиентов составило n=4304, с ПТСД – n=950, из них циклоспорин получали n=2083 и n=441 пациент соответственно. Объединенные результаты показали, что циклоспорин не является фактором риска ПТСД (ОШ -0,0223, 95% ДИ -0,106–0,0613; p=0,60); см. табл. 3, рис. 14. Данные метаанализа являлись гетерогенными (I²=80,06%; p=0,0001), но системной ошибки публикации не выявлено, тест Эггера (p=0,95) и Бегга (p=0,45); рис. 15.

 

Рис. 14. Графики (модель случайных эффектов) метаанализа связи между циклоспорином и риском возникновения ПТСД.

Fig. 14. Plots (random effects model) for the meta-analysis of the relationship between cyclosporine and the risk of NODAT.

 

Рис. 15. График воронки циклоспорина не выявил системной ошибки публикации.

Fig. 15. Plot of cyclosporine funnel showed no publication bias.

 

Ингибиторы mTOR

В 3 [16, 19, 23] вместе с собственным анализируемых исследованиях общее число реципиентов составило n=3704, с ПТСД – n=516, из них сиролимус получали n=163 и n=51 пациент соответственно. Объединенные результаты показали, что сиролимус является фактором риска ПТСД (ОШ 0,0508, 95% ДИ 0,025–0,0765; p=0,001); см. табл. 3, рис. 16. Данные метаанализа не являлись гетерогенными (I²=0,0%; p=0,77), и системной ошибки публикации не выявлено, тест Эггера (p=0,62) и Бегга (p=0,49); рис. 17.

 

Рис. 16. Графики (модель случайных эффектов) метаанализа связи между и-mTOR (сиролимусом) и риском возникновения ПТСД.

Fig. 16. Plots (random effects model) for the meta-analysis of the relationship between an mTOR inhibitor (sirolimus) and the risk of NODAT.

 

Рис. 17. График воронки сиролимуса не выявил системной ошибки публикации.

Fig. 17. Plot of sirolimus funnel showed no publication bias.

 

Стероиды

В 5 [13, 14, 17, 18, 23] вместе с собственным анализируемых исследованиях общее число реципиентов составило n=3167, с ПТСД – n=757, из них стероиды получали n=2977 и n=743 пациента соответственно. Объединенные результаты показали, что стероиды являются фактором риска ПТСД (ОШ 0,0284, 95% ДИ 0,000984–0,0559; p=0,04); см. табл. 3, рис. 18. Данные метаанализа являлись гетерогенными (I²=80,09%; p=0,001), но системной ошибки публикации не выявлено, тест Эггера (p=0,47) и Бегга (p=0,85); рис. 19.

 

Рис. 18. Графики (модель случайных эффектов) метаанализа связи между стероидами и риском возникновения ПТСД.

Fig. 18. Plots (random effects model) for the meta-analysis of the relationship between steroids and the risk of NODAT.

 

Рис. 19. График воронки стероидов не выявил системной ошибки публикации.

Fig. 19. Plot of steroid funnel showed no publication bias.

 

Обсуждение

Распространенность ПТСД в разных странах крайне неоднородна и по данным нашего метаанализа может колебаться от минимальной (6,5%) в Великобритании [20] до максимальной (50%) в Испании [18], средний уровень ПТСД составил 24,3% (см. табл. 3, рис. 2). B. Kasiske и соавт. сообщили о распространенности ПТСД 26% при 3-летнем наблюдении в США [25]. Доля ПТСД среди пациентов, состоящих на учете в ГБУЗ «ГКБ №52», составила 11,5% (218/1896). По нашим данным, в Москве ПТСД диагностировали у каждого 7-го пациента, прожившего более 1 года после трансплантации почки [26], по данным этого метаанализа, – у каждого 8-го, что почти в 4 раза превышает общепопуляционную частоту сахарного диабета 2-го типа в Российской Федерации [27] и подчеркивает актуальность проблемы ПТСД.

Возраст является самым главным немодифицируемым фактором риска ПТСД [25]. В нашем метаанализе (см. табл. 2, рис. 4) наименьший риск ПТСД выявлен у молодых РПТ из Индии, средний возраст которых составил 37,4 года [24]. Наибольший риск ПТСД отмечен у пациентов из Кувейта, средний возраст которых составил 52,9 года (см. рис. 4) [13]. В этом исследовании между когортами существовала значительная разница в возрасте. Самый низкий уровень ПТСД наблюдался у молодых пациентов, максимальный – в возрастной группе 40–60 лет. В среднем пациенты с ПТСД оказались на 10 лет старше, чем без ПТСД [13], что может быть связано с прогрессирующим снижением функции островковых β-клеток и нарастанием инсулинорезистентности при старении [28]. При этом гендерные различия не имеют значения (см. табл. 3, рис. 6).

АДПБП повышает резистентность к инсулину и связана с гиперинсулинемией [29]. По данным нашего метаанализа, АДПБП увеличивает риск ПТСД в 0,05 раза (см. табл. 3, рис. 8). При этом максимальный риск ПТСД выявлен у пациентов из Великобритании [20]. В этом ретроспективном исследовании 429 РПТ, не страдающих диабетом, ПТСД развился у 13,4% пациентов с АДПБП по сравнению с 5,2% пациентами без нее (p=0,01). В многомерном анализе после поправки на возраст, массу тела, пол, этническую принадлежность и прием такролимуса поликистозная болезнь почек оставалась сильным фактором риска развития ПТСД (OШ 2,41; p=0,035) [20].

Высокая распространенность ПТСД выявлена у реципиентов трансплантатов умерших доноров (ОШ 3,3, 95% ДИ 1,46–7,52; p=0,004) по сравнению с трансплантатами живых доноров [30]. Аллотрансплантаты умерших доноров экспрессируют более высокие уровни провоспалительных цитокинов, чем аллотрансплантаты живых доноров, и, возможно, такое провоспалительное состояние предрасполагает к развитию инсулинорезистентности и ПТСД [31]. Однако наши результаты не подтверждают это (см. табл. 3, рис. 10).

В контексте трансплантации резистентность к инсулину еще больше усиливается при использовании стероидов, а сама секреция инсулина может снижаться ингибиторами кальциневрина, что увеличивает вероятность развития манифестного диабета [31]. В нашем метаанализе применение такролимуса и циклоспорина не являлось фактором риска ПТСД (см. табл. 3, рис. 12, 14). Возможно, это связано с низкой дозой такролимуса в исследованиях, включенных в этот метаанализ [32]. На графике связи между такролимусом и риском возникновения ПТСД большинство анализируемых результатов вместе с фиксированными и случайными эффектами находятся на половине ПТСД (см. рис. 12) в отличие от циклоспорина (рис. 14), что отражает более выраженный диабетогенный эффект такролимуса. Предвзятость публикации в обоих случаях исключена (рис. 13, 15). Настоящие данные метаанализа подтверждают опубликованные нами ранее результаты исследования, в котором мы показали, что применение такролимуса только в сочетании с и-mTOR является значимым фактором риска ПТСД. Шанс развития ПТСД у пациентов, получающих и-mTOR в комбинации с такролимусом, составил 3,2 (95% ДИ 1,47–6,78; p=0,032) по сравнению с 1,95 (95% ДИ 0,88–4,35; p=0,044) для пациентов, получающих и-mTOR вместе с циклоспорином [33].

По данным крупного ретроспективного исследования, лечение сиролимусом является независимым и важным фактором риска ПТСД, влияние которого на инсулинорезистентность сопоставимо с ожирением и пожилым возрастом [34]. Данные нашего метаанализа убедительно показывают, что и-mTOR (сиролимус) являются фактором риска ПТСД (см. табл. 3, рис. 16).

Терапия стероидами после пересадки может снижать функцию почечного трансплантата и почечный клиренс инсулина, одновременно приводит к периферической инсулинорезистентности и нарушению метаболизма глюкозы [31]. Мы также показали, что стероиды являются фактором риска ПТСД (см. табл. 3, рис. 18). Системная ошибка публикации была исключена (рис. 19).

Канадские исследователи считают, что развитию ПТСД предшествует инсулинорезистентность, а не дисфункция β-клеток [35]. По нашим данным, ПТСД развивается на фоне как периферической инсулинорезистентности, так и сниженной функциональной активности β-клеток. Значительное (почти в 2 раза) снижение показателя индекса HOMA-β и достоверное повышение индекса IR-HOMA у пациентов с ПТСД по сравнению с РПТ без ПТСД подтверждает это [36]. Непосредственный вклад в эти изменения, как показали результаты нашего метаанализа, вносит проводимая после трансплантации иммуносупрессивная терапия и-mTOR и стероидами (см. табл. 2, рис. 16, рис. 18). В связи с этим особый интерес связан с перспективой применения у РПТ препаратов, снижающих инсулинорезистентность и оказывающих нефропротективный эффект [37]. Предварительные положительные результаты исследований, посвященных применению ингибиторов натрий-глюкозного котранспортера 2-го типа у РПТ с ПТСД, уже есть и у нас [38], и за рубежом [39]. Требуется их дальнейшее продолжение и внедрение в широкую клиническую практику.

Раскрытие интересов. Авторы декларируют отсутствие явных и потенциальных конфликтов интересов, связанных с публикацией настоящей статьи.

Disclosure of interest. The authors declare that they have no competing interests.

Вклад авторов. Авторы декларируют соответствие своего авторства международным критериям ICMJE. Все авторы в равной степени участвовали в подготовке публикации: разработка концепции статьи, получение и анализ фактических данных, написание и редактирование текста статьи, проверка и утверждение текста статьи.

Authors’ contribution. The authors declare the compliance of their authorship according to the international ICMJE criteria. All authors made a substantial contribution to the conception of the work, acquisition, analysis, interpretation of data for the work, drafting and revising the work, final approval of the version to be published and agree to be accountable for all aspects of the work.

Источник финансирования. Авторы декларируют отсутствие внешнего финансирования для проведения исследования и публикации статьи.

Funding source. The authors declare that there is no external funding for the exploration and analysis work.

About the authors

Maria S. Novikova

Central State Medical Academy of the President of the Russian Federation; Endocrinology Dispensary

Author for correspondence.
Email: citrus7474@mail.ru
ORCID iD: 0000-0003-1320-0565

канд. мед. наук, доц. каф. терапии, кардиологии и функциональной диагностики с курсом нефрологии, врач-нефролог

Russian Federation, Moscow; Moscow

Larisa O. Minushkina

Central State Medical Academy of the President of the Russian Federation

Email: citrus7474@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-4203-3586

д-р мед. наук, проф. каф. терапии, кардиологии и функциональной диагностики с курсом нефрологии

Russian Federation, Moscow

Oleg N. Kotenko

3City Clinical Hospital №52; Pirogov Russian National Research Medical University (Pirogov University)

Email: citrus7474@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-8264-7374

канд. мед. наук, рук. Московского городского научно-практического центра нефрологии и патологии трансплантированной почки, доц. каф. общей терапии, гл. внештатный специалист-нефролог Центрального федерального округа и Департамента здравоохранения г. Москвы

Russian Federation, Moscow; Moscow

Dmitry A. Zateyshchikov

Central State Medical Academy of the President of the Russian Federation; Bauman City Clinical Hospital №29

Email: citrus7474@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-7065-2045

д-р мед. наук, проф., зав. каф. терапии, кардиологии и функциональной диагностики с курсом нефрологии, зав. первичным сосудистым отд-нием

Russian Federation, Moscow; Moscow

Olga I. Boeva

Central State Medical Academy of the President of the Russian Federation

Email: citrus7474@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-8699-1233

д-р мед. наук, проф. каф. терапии, кардиологии и функциональной диагностики с курсом нефрологии

Russian Federation, Moscow

Sona S. Allazova

Sechenov First Moscow State Medical University (Sechenov University)

Email: citrus7474@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-9319-8738

аспирант каф. внутренних, профессиональных болезней и ревматологии Института клинической медицины им. Н.В. Склифосовского, Клиники им. Е.М. Тареева

Russian Federation, Moscow

Eugene M. Shilov

Sechenov First Moscow State Medical University (Sechenov University)

Email: citrus7474@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-2111-191X

д-р мед. наук, проф. каф. внутренних, профессиональных болезней и ревматологии Института клинической медицины им. Н.В. Склифосовского, Клиники им. Е.М. Тареева

Russian Federation, Moscow

Olga M. Koteshkova

Endocrinology Dispensary

Email: citrus7474@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-8428-4116

канд. мед. наук, врач-эндокринолог

Russian Federation, Moscow

Mikhail B. Antsiferov

Endocrinology Dispensary

Email: citrus7474@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-9944-2997

д-р мед. наук, проф., президент, главный внештатный специалист–эндокринолог Департамента здравоохранения г. Москвы

Russian Federation, Moscow

References

Supplementary files